в начале было слово. и слово было в творительном падеже
“They were careless people, Tom and Daisy-
they smashed up things and creatures
and then retreated back into their money or their vast carelessness
or whatever it was that kept them together,
and let other people clean up the mess they had made.”
Ф. С. Фицджеральд "Великий Гэтсби"
they smashed up things and creatures
and then retreated back into their money or their vast carelessness
or whatever it was that kept them together,
and let other people clean up the mess they had made.”
Ф. С. Фицджеральд "Великий Гэтсби"
Вообще роман Фицджеральда "Великий Гэтсби" пришелся как-то очень кстати. Как говорят, лег на душу. Но я знаю, что у моих читателей недостаточно терпения, чтобы прочесть подробную рецензию на роман с тщательным разбором и обоснованием. Поэтому я бы хотела вскользь написать о маленькой особенности, которой пропитано все повествование.
Рассказчик в общем и целом не скупится на осуждающие ремарки, несмотря на то, что сам роман начинается с совета отца: "Если тебе вдруг захочется осудить кого-то, вспомни, что не все люди на свете обладают теми преимуществами, которыми обладал ты."* Одно дело Том, которого рассказчик откровенно не любит, и который в романе связан с такими эпитетами "brutal", "violent". Так нет, рассказчик и Гэтсби осуждает, того самого Гэтсби, от симпатии к которому ему ну никак не удается отделаться: "It was the only compliment I ever gave him, because I disapproved of him from beginning to end."
Но, что интересно, самая горькая критика звучит в, на первый взгляд, невинном слове "беспечный" (careless): "Они были беспечными существами, Том и Дэзи, они ломали вещи и людей, а потом убегали и прятались за свои деньги, свою всепоглощающую беспечность или еще что-то, на чем держался их союз, предоставляя другим убирать за ними."
Беспечность как самое тяжкое преступление, как самый строгий приговор, как непростительный грех? Да, героев Фицджеральда можно обвинить в лжи, измене, эмоциональном насилии и многих других вещах. Но роман приводит нас к выводу о том, что именно беспечность порой является источником зла, и что человеку не нужно быть жестоким, чтобы сеять страдания. Жестокий человек наслаждается чужой болью и получает удовольствие от разрушения. Но для того, чтобы получать кайф от мучений другого он должен сам пропитаться этими мучениями, инвертировав их в удовольствия. Таким образом, жестокий человек хотя бы осознает, что совершает акт жестокости и уже в этом он более продвинут, чем человек беспечный. Ему можно что-то внушить, его можно призвать к ответственности.
Беспечный же человек просто не замечает чужих страданий. Для него ходить по головам людей то же самое, что ходить по траве. Он заботится не о страданиях других и своих наслаждениях, а исключительно о комфорте. Именно поэтому слова рассказчика звучат с такой дерзостью, с таким осуждением, так, как будто беспечность и безразличие намного хуже ненависти.