в начале было слово. и слово было в творительном падеже
На дворе стояло пасмурное утро 1967 года, накрапывал дождик, и Роланд Барт собственноручно убил Автора.
И за это ему ничего не было.
Дело в том, что Роланд Барт был литературоведом, философом и критиком, поэтому он убил Автора своим излюбленным способом - насадив его на острие пера. Или, если быть точным, он скорее раскрошил между клавишами пишущей машинки. Одним словом, Роланд Барт убил Автора при помощи эссе под названием "Смерть автора".
Но не спешите читать это эссе! Ведь при всем уважении к Роланду Барту и его блестящим идеям, Барт был конченным снобом. Он считал, что доступ к по-настоящему крышесносным идеям надо сначала заслужить. Получить доступ к его эссе - это как продраться через фейсконтроль в ВИП-клуб, владельцем которого является звезда вселенского масштаба. Знаешь корешей Барта? Ок, проходи. Не знаешь? Извините, у нас нет мест.
К примеру, эссе начинается с цитаты из Бальзака: нервный читатель сглатывает слюну. А что начнется при упоминании Пруста, Малларме и Валери? Кто все эти люди? Поможет ли знакомство с ними пройти за заветную черту?
Нет, нет и нет. Ведь можно обойтись более современными и узнаваемыми примерами.
Например, взять недавний "скандал" с персонажем Hello Kitty. Эта кавайная героиня была создана дизайнером Юко Шимизо, а компания Санрио превратила ее в бренд. Вот уже пятьдесят лет кряду девочки от трех до девяносто девяти лет приобретают всевозможные аксесуары в розовых тонах с изображением героини Hello Kitty, а ваша покорная слуга однажды даже испекла торт в виде Hello Kitty в честь дня рождения соседки из Японии. Последствия этого необдуманного действия были ужасны, но мы не об этом.
Так вот. Все знают, как выглядит Hello Kitty. Если вы подзабыли, я напомню:
И вот на днях при подготовке к выставке в честь пятидесятилетия героини произошло невероятное. Представитель компании Санрио сообщил, что Hello Kitty, вопреки всеобщему мнению, - совсем не КОШКА.. Кристин Яно, куратор выставки, посвященной Hello Kitty, так передала их слова: "Она рисованный персонаж. Она маленькая девочка. Она друг. Но она не кошка".
И это несмотря на заостренные ушки, кошачьи усики и хвостик. И зовут ее "Китти". НО ЭТО НЕ КОШКА. Так сказала компания Санрио. Им ведь виднее? Именно они создали гребанную Hello Kitty, а значит они знают лучше, правильно?
После этого сообщения многомиллионная толпа фанатов так возмутилась, что насранных кирпичей хватило бы на постройку еще одной Китайской стены. Ведь многие из них полюбили Hello Kitty именно за схожесть с кошачьими и видели в своем пушистом питомце Hello Kitty. И что же теперь им делать?
Отвечает Роланд Барт.
То есть, Роланд Барт, конечно имел сомнительное удовольствие умереть в 1980. Поэтому за него ответит его текст (ибо Авторы умирают, а их тексты - нет). Поэтому давайте обратимся к "Смерти Автора" и к тем редким пассажам, в которых Барт выражается как человек, а не как Машина Тьюринга, в которую залили всю библиотеку французской литературы:
"[В] первобытных обществах рассказыванием занимается не простой человек, а специальный медиатор - шаман или сказитель [...] Фигура автора принадлежит новому времени [...]"
Другими словами, история человечества подтверждает: читателю/слушателю не нужен Автор для того, чтобы наслаждаться интересными рассказами. Сказки, песни, предания существовали до появления письменности, и у них не было одного конкретного автора. Каждый сказитель придавал своему повествованию новое звучание, но и сказителей нельзя назвать настоящими авторами. Во всяком случае, они сами себя таковыми не считали. И их слушатели тем более. И тем не менее, истории как-то жили своей жизнью, без вмешательства Автора. Так же как и любители Hello Kitty видели в ней кошечку. Пока не грянул гром.
Но возвращаться к истокам с шаманами-сказителями поздно. Теперь у нас есть два выбора: либо "верить в Автора", как требует того наша сравнительно новая культура, либо переосмыслить это понятие. Можно, например, представить себе, что личность, пишущая повествование, существует только в тот момент, пока она пишет это повествование. Эта личность не существует вне повествования, ни до, ни после него. В конце концов, даже на молекулярном уровне "я" сегодня совсем не то, чем я буду завтра и через десять лет. То сознание, с помощью которого я пишу сейчас, может отличаться от сознания через неделю.
"Автор и поныне царит в учебниках истории литературы, в биографиях писателей, в журнальных интервью и в сознании самих литераторов, пытающихся соединить свою личность и творчество в форме интимного дневника. [...] Для тех, кто верит в Автора, он всегда мыслится в прошлом по отношению к его книге; книга и автор сами собой располагаются на общей оси, ориентированной между до и после; считается, что Автор вынашивает книгу, то есть предшествует ей, мыслит, страдает, живет для нее, он так же предшествует своему произведению, как отец сыну.
Что же касается современного скриптора, то он рождается одновременно с текстом, у него нет никакого бытия до и вне письма, он отнюдь не тот субъект, по отношению к которому его книга была бы предикатом; остается только одно время - время речевого акта, и всякий текст вечно пишется здесь и сейчас. [...]
Далее Барт предлагает даже не то чтобы убить Автора, но отстранить его на самый задний план. Например, он считает, что прошлое автора нельзя использовать как отмычку для нахождения скрытого смысла в тексте. И вообще: почему это у текста должен быть только один скрытый смысл? Может быть, у текста вообще нет скрытого смысла, и единственная его цель - произвести эмоциональный эффект на читателя?
"Коль скоро Автор устранен, то совершенно напрасным становятся и всякие притязания на "расшифровку" текста. Присвоить тексту Автора - это значит как бы застопорить текст, наделить его окончательным значением, замкнуть письмо. Такой взгляд вполне устраивает критику, которая считает тогда своей важнейшей задачей обнаружить в произведении Автора [...] Действительно, в многомерном письме все приходится распутывать, но расшифровывать нечего; структуру можно прослеживать, "протягивать" (как подтягивают спущенную петлю на чулке) [1] во всех ее повторах и на всех ее уровнях, однако невозможно достичь дна; пространство письма дано нам для пробега, а не для прорыва; письмо постоянно порождает смысл, но он тут же и улетучивается, происходит систематическое высвобождение смысла."
Поэтому, как только Автор самоудалился, читатель приобретает свободу в интерпретации текста и вместе со свободой - ответственность. Ведь отныне читатель не сможет обвинить Автора в том, что тот нарочно внес в текст неприятные для читателя элементы. Это как в том анекдоте, где психиатр показывает человеку чернильные пятна, а он в каждом видит обнаженную женщину, а затем возмущается: "Доктор, что ж это у вас все картинки такие неприличные?"
Если избавиться от "диктатуры Автора", то получится, что повествование - это зеркало, в котором читатель прежде всего видит себя. Повествование - это набор разноцветного бисера, который каждый читатель сортирует по своему усмотрению. Повествование - это конструктор Лего с некоторыми недостающими частями, из которого каждый читатель строит свою модель мира.
Другими словами, призванный из мира мертвых Роланд Барт считает, что фанаты Hello Kitty могут спать спокойно. Как только компания Санрио создала этого персонажа и выпустила его в мир, она прекратила быть Автором и стала частью публики. Поэтому толкование Санрио стоит воспринимать всего лишь как одно из возможных.
Та реакция, с которой публика встретила заявление компании говорит о том, что читатели, не сговариваясь друг с другам, уже выработали свою традицию толкования персонажа и не готовы от нее отступиться.
То, что журналисты передают слова компании Санрио как "авторитетное мнение" свидетельствует лишь о том, что люди в своей масса еще не готовы низвергнуть Автора-Бога с пьедестала. Может быть, потому что боятся ответственности? Или они боятся текстов Роланда Барта (и это вполне закономерно, ведь он повинен в Смерти Автора и снобизме).
А вы, мои преданные читатели, что считаете?
________________________________________________________________________
PS: В цитате представителя Санрио меня очень настораживает формулировка «Она друг. Но она не кошка». У меня не укладывается в голове, как можно "быть другом". То есть, можно быть "чьим-то другом" или "хорошим другом" (это скорее означает быть добрым и отзывчивым), но как можно просто "быть другом"? Может быть, это очередной сугубо японский феномен? Может быть, в Японии можно "быть другом", не имея друзей?
И за это ему ничего не было.
Дело в том, что Роланд Барт был литературоведом, философом и критиком, поэтому он убил Автора своим излюбленным способом - насадив его на острие пера. Или, если быть точным, он скорее раскрошил между клавишами пишущей машинки. Одним словом, Роланд Барт убил Автора при помощи эссе под названием "Смерть автора".
Но не спешите читать это эссе! Ведь при всем уважении к Роланду Барту и его блестящим идеям, Барт был конченным снобом. Он считал, что доступ к по-настоящему крышесносным идеям надо сначала заслужить. Получить доступ к его эссе - это как продраться через фейсконтроль в ВИП-клуб, владельцем которого является звезда вселенского масштаба. Знаешь корешей Барта? Ок, проходи. Не знаешь? Извините, у нас нет мест.
К примеру, эссе начинается с цитаты из Бальзака: нервный читатель сглатывает слюну. А что начнется при упоминании Пруста, Малларме и Валери? Кто все эти люди? Поможет ли знакомство с ними пройти за заветную черту?
Нет, нет и нет. Ведь можно обойтись более современными и узнаваемыми примерами.
Например, взять недавний "скандал" с персонажем Hello Kitty. Эта кавайная героиня была создана дизайнером Юко Шимизо, а компания Санрио превратила ее в бренд. Вот уже пятьдесят лет кряду девочки от трех до девяносто девяти лет приобретают всевозможные аксесуары в розовых тонах с изображением героини Hello Kitty, а ваша покорная слуга однажды даже испекла торт в виде Hello Kitty в честь дня рождения соседки из Японии. Последствия этого необдуманного действия были ужасны, но мы не об этом.
Так вот. Все знают, как выглядит Hello Kitty. Если вы подзабыли, я напомню:
И вот на днях при подготовке к выставке в честь пятидесятилетия героини произошло невероятное. Представитель компании Санрио сообщил, что Hello Kitty, вопреки всеобщему мнению, - совсем не КОШКА.. Кристин Яно, куратор выставки, посвященной Hello Kitty, так передала их слова: "Она рисованный персонаж. Она маленькая девочка. Она друг. Но она не кошка".
И это несмотря на заостренные ушки, кошачьи усики и хвостик. И зовут ее "Китти". НО ЭТО НЕ КОШКА. Так сказала компания Санрио. Им ведь виднее? Именно они создали гребанную Hello Kitty, а значит они знают лучше, правильно?
После этого сообщения многомиллионная толпа фанатов так возмутилась, что насранных кирпичей хватило бы на постройку еще одной Китайской стены. Ведь многие из них полюбили Hello Kitty именно за схожесть с кошачьими и видели в своем пушистом питомце Hello Kitty. И что же теперь им делать?
Отвечает Роланд Барт.
То есть, Роланд Барт, конечно имел сомнительное удовольствие умереть в 1980. Поэтому за него ответит его текст (ибо Авторы умирают, а их тексты - нет). Поэтому давайте обратимся к "Смерти Автора" и к тем редким пассажам, в которых Барт выражается как человек, а не как Машина Тьюринга, в которую залили всю библиотеку французской литературы:
"[В] первобытных обществах рассказыванием занимается не простой человек, а специальный медиатор - шаман или сказитель [...] Фигура автора принадлежит новому времени [...]"
Другими словами, история человечества подтверждает: читателю/слушателю не нужен Автор для того, чтобы наслаждаться интересными рассказами. Сказки, песни, предания существовали до появления письменности, и у них не было одного конкретного автора. Каждый сказитель придавал своему повествованию новое звучание, но и сказителей нельзя назвать настоящими авторами. Во всяком случае, они сами себя таковыми не считали. И их слушатели тем более. И тем не менее, истории как-то жили своей жизнью, без вмешательства Автора. Так же как и любители Hello Kitty видели в ней кошечку. Пока не грянул гром.
Но возвращаться к истокам с шаманами-сказителями поздно. Теперь у нас есть два выбора: либо "верить в Автора", как требует того наша сравнительно новая культура, либо переосмыслить это понятие. Можно, например, представить себе, что личность, пишущая повествование, существует только в тот момент, пока она пишет это повествование. Эта личность не существует вне повествования, ни до, ни после него. В конце концов, даже на молекулярном уровне "я" сегодня совсем не то, чем я буду завтра и через десять лет. То сознание, с помощью которого я пишу сейчас, может отличаться от сознания через неделю.
"Автор и поныне царит в учебниках истории литературы, в биографиях писателей, в журнальных интервью и в сознании самих литераторов, пытающихся соединить свою личность и творчество в форме интимного дневника. [...] Для тех, кто верит в Автора, он всегда мыслится в прошлом по отношению к его книге; книга и автор сами собой располагаются на общей оси, ориентированной между до и после; считается, что Автор вынашивает книгу, то есть предшествует ей, мыслит, страдает, живет для нее, он так же предшествует своему произведению, как отец сыну.
Что же касается современного скриптора, то он рождается одновременно с текстом, у него нет никакого бытия до и вне письма, он отнюдь не тот субъект, по отношению к которому его книга была бы предикатом; остается только одно время - время речевого акта, и всякий текст вечно пишется здесь и сейчас. [...]
Далее Барт предлагает даже не то чтобы убить Автора, но отстранить его на самый задний план. Например, он считает, что прошлое автора нельзя использовать как отмычку для нахождения скрытого смысла в тексте. И вообще: почему это у текста должен быть только один скрытый смысл? Может быть, у текста вообще нет скрытого смысла, и единственная его цель - произвести эмоциональный эффект на читателя?
"Коль скоро Автор устранен, то совершенно напрасным становятся и всякие притязания на "расшифровку" текста. Присвоить тексту Автора - это значит как бы застопорить текст, наделить его окончательным значением, замкнуть письмо. Такой взгляд вполне устраивает критику, которая считает тогда своей важнейшей задачей обнаружить в произведении Автора [...] Действительно, в многомерном письме все приходится распутывать, но расшифровывать нечего; структуру можно прослеживать, "протягивать" (как подтягивают спущенную петлю на чулке) [1] во всех ее повторах и на всех ее уровнях, однако невозможно достичь дна; пространство письма дано нам для пробега, а не для прорыва; письмо постоянно порождает смысл, но он тут же и улетучивается, происходит систематическое высвобождение смысла."
Поэтому, как только Автор самоудалился, читатель приобретает свободу в интерпретации текста и вместе со свободой - ответственность. Ведь отныне читатель не сможет обвинить Автора в том, что тот нарочно внес в текст неприятные для читателя элементы. Это как в том анекдоте, где психиатр показывает человеку чернильные пятна, а он в каждом видит обнаженную женщину, а затем возмущается: "Доктор, что ж это у вас все картинки такие неприличные?"
Если избавиться от "диктатуры Автора", то получится, что повествование - это зеркало, в котором читатель прежде всего видит себя. Повествование - это набор разноцветного бисера, который каждый читатель сортирует по своему усмотрению. Повествование - это конструктор Лего с некоторыми недостающими частями, из которого каждый читатель строит свою модель мира.
Другими словами, призванный из мира мертвых Роланд Барт считает, что фанаты Hello Kitty могут спать спокойно. Как только компания Санрио создала этого персонажа и выпустила его в мир, она прекратила быть Автором и стала частью публики. Поэтому толкование Санрио стоит воспринимать всего лишь как одно из возможных.
Та реакция, с которой публика встретила заявление компании говорит о том, что читатели, не сговариваясь друг с другам, уже выработали свою традицию толкования персонажа и не готовы от нее отступиться.
То, что журналисты передают слова компании Санрио как "авторитетное мнение" свидетельствует лишь о том, что люди в своей масса еще не готовы низвергнуть Автора-Бога с пьедестала. Может быть, потому что боятся ответственности? Или они боятся текстов Роланда Барта (и это вполне закономерно, ведь он повинен в Смерти Автора и снобизме).
А вы, мои преданные читатели, что считаете?
________________________________________________________________________
PS: В цитате представителя Санрио меня очень настораживает формулировка «Она друг. Но она не кошка». У меня не укладывается в голове, как можно "быть другом". То есть, можно быть "чьим-то другом" или "хорошим другом" (это скорее означает быть добрым и отзывчивым), но как можно просто "быть другом"? Может быть, это очередной сугубо японский феномен? Может быть, в Японии можно "быть другом", не имея друзей?
