в начале было слово. и слово было в творительном падеже
Недели две назад ко мне приезжала верная Вера на целую неделю, и я вот всё никак не могла опубликовать отчет о сём мероприятии по причине занятости.
Но вот наконец, на зависть тем, кто так и не посетил меня и даже не собирается, я наконец напишу его и да покроется ваша клавиатура розовыми слюнями! =))
итак, неделя в Осло, примерный туристический маршрут, до отказа набитый событиями =)
Пятница
Учитывая, что это был первый верин полет, выглядела она вполне свежо и бодро. Правда, мне почему-то казалось, что она уменьшилась в и без того крохотных размеров, наверное память играет со мной свои злые игры. Итак, я встретила ее, как и полагалось, на главной железнодорожной станции, адски зауптанное место, мы купили недельный пропуск на транспорт и карточку мобильного телефона и стали ждать Петера, который должен был передать мне рюкзак и спальные мешки для похода на следующий день. Петер не торопился приезжать, оправываясь, что в метро пожар, и что его поезд задерживается. В тот момент, попивая кофе и ласси в индийской забегаловке, мы с Верой еще не знали, чем это для нас обернется.
Отыскав Петера, мы получили от него оборудование, он посоветовал нам держать нос кверху, и Вера обменялась с ним наблюдениями о бесполезности булыжников в районе вокзала. Петер рассказал ей в ответ пару историй о бесполезности норвежского городского планирования вообще, ибо люди, ответственные за это дело обычно собираются на брифинги только чтобы попить халявного кофе и пообщаться на житейские темы. Примером такого отношения являлся также и тот самый пожар в метро из-за которого он задержался: "Конечно, там наверняка какой-то мусор дымит, и вся система уже в подвешеном состоянии. А когда выпадет снег вы увидите: метро будут ходить через раз. Но в этом случае есть гарантия общественного транспорта." Оказывается, если транспортное средство задержалось или было отменено, то от системы общественного транспорта можно потребовать компенсацию за пользование такси в размере всей суммы поездки (до 400 крон). Он от всего сердца посоветовал нам воспользоваться предложением, т.к. метро все еще не ездило. Мы решили подождать трамвая, но когда увидели, что трамваи проезжают мимо (позднее мы узнали, что пожар повредил электрические пути), мы пошли к первому попавшемуся отелю и сели в первое попавшееся такси.
ВОдителем оказалась женщина, со вселяющими спокойствие округлыми чертами и кудряшками. Она помогла нам поднять багаж, и мы вздохнули облегченно: если компенсация сработает, то эта поездка будет даже лучше, чем метро! Пока Вера офигевала, я разговорилась с таксисткой, она помогла мне заполнить форму и даже довезла нас до самой студенческой деревни (хотя должна была только до станции метро!).
Вера наконец смогла обосноваться в моей скромной комнатке и пожать руку моим соседкам. Мы были настоько голодны, что я даже не помню, что мы съели. Ах да, приготовленное мною день назад рисовое блюдо с соусом масала (из пакетика). Потом Вера стала усилено краситься и прихорашиваться, пока я бегала за последними необходимыми вещами (подстилкой и рюкзаком).
Мы отчаянно опаздывали на вечеринку по поводу выхода в свет журнала The Monthly Moose, автобус не приходил, и мы решили пойти пешком, вооруженными двумя бутылками с Cuba libre (Вера привезла мне ром!). Поиск университета в темноте был задачей не из легких, но мы-таки нащупали правильный путь и пришли как раз вовремя. В подвальчике студенческого парламента было много народу, музыка, пирожные в форме лосей и висела лосиная пиньяда, не тронутая, к счастью. Я сразу же стаа знакомит Веру со своими знакомыми, она, как ни странно, нашла со многими общий язык, мы обменивались новостями: не помню сколько раз я рассказала историю с такси, но, в конце концов, это полезная информация, которая для всех без исключения оказалась новой. Вера принялась делать наброски всех гостей вечеринки, чем вызвала фурор. Наконец дошлоа очередь до пиньяды: хотя и было жаль этого желтого чудовищного лося, но люди дубасили его от души, с повязкой на глазах. Я воздерживалась от насилия как могла, но тут Джулия протянула мне биту и сказала заговорщицки: "давай, я вижу, твой удар будет решающим!" Ну я и вдарила что есть дури (а дури у меня всегда хоть отбавляй) и из лося посыпались конфеты. Дальнейшее действо можно обозначить как добивание лося и раздел трофеев. Пара-тройка разговоров, новых знакомств - и все отправились по домам. Американка Эмили, одетая в колготки и шлепанцы наворачивала круги под ручку с греком Георгием. Мы пошли спать, ибо завтра предстоял долгий день.
Суббота
Побудка была ранняя, ибо предстояло собрать рюкзаки в двухдневный поход, позавтракать, сделать бутерброды и - главное - ничего не забыть! Мы справились с этим блестяще и даже купили креветочный плавленный сыр в тюбике и колу (для очередного коктейля) по пути. Элеватор станции метро был подсвчен разноцветными лампами, так что поездка была психоделической. Обнаружив множесто людей с большими рюкзаками, мы поняли, что не ошиблись адресом. В автобусе в огромных ведрах лежали схестные припасы, ия с ужасом думала, что все это будет разделено на каждого. Однако организаторы нашли более рациональное решение: они погрузили всю провизию, учитывая тушу ягненка в неприметном синем пластиковом пакете, на две большие лодки каноэ, а сами каное поставили на колеса. Дорога вверх к месту лагеря была ровная и широкая, поэтому каноэ можно было катить за веревки. Я немного поучаствовала в этом бурлачестве, но Вера стала отставать, поэтому я присоединилась к ней и мы прошли всю дорогу в спокойном темпе, фотогграфируя виды и наслаждаясь солнечной погодой.
Лагерь разбили в прекрасном месте у озера. И сразу же решили опробовать каноэ: причем ни одна из нас не имела опыта. Хельге, руководитель похода провел вводный курс, закрепил на нас спасательные жилеты, продемонстрировал технику гребли и столкнул лодку в воду. Вначале течение сносило нас в сторону, но потом мы приспособились грести более одновременно, и я, как задний человек, который придает лодке большую движущую силу, поняла как выравнивать курс. Дело в том, что весло только одно, соответственно ты гребешь с одной стороны, так что лодку всегда заносит в противположную: чтобы этого не случалось, надо в конце делать закрепляющее движение противоположное тому что ты только что сделал, что весьма непросто. Особенно когда сидишь на 10 процентах попы и ощущаешь, что лодка начинает покачиваться при малейшем телодвижении. А под тобой черная предательская бездна, кроме того еще и мокрая. В какой-то момент, когда мы были посередине озера, Веря повернулась ко мне (отчего по всей ложке прошел резонанс!) и сказала: "Стоп! А сейчас фоткаемся!" Только в этот момент я осознала всю горечь нашей участи: мы не имели права перевернуть лодку, ведь эта девушка захватила с собой фотоаппарат и даже мобильный телефон. Но, в конце концов, фотографии стоили этого риска. Мы доплыли до полустрова, посмотрели на аборигенов и не смогли выпозти из лодки (сложно сохранять равновесие, когда надо выйти из лодки). В лагере нас ждали с чуть ли не аплодисментами, вытащили на берег и кивали в ответ на наши сумбурные рассказы о том, как это было здорово. Мы занялись заворачивнием картошек в фольгу: этакие космические гламурные картофели.
На столике рядом с уже возведенным шатром лавву полдюжины парней прикручивали тушу ягненка к металлической основе. Маленькая девочка из проходящей мимо семьи подошла поближе и трогательно спросила: "Это барашек или свинка?" Так и хотелось испортить наивное люопытство ответив: "Нет, это кровавый кусок дохлого мяса!" Вообще, норвежские дети какие-то совсем непоколебимые. Чуть поодаль возводилась конструкция для вертела и выкапывалась яма для картошки в пепле, из леса приносили все новые и новые порции дров. Я тоже вместе со здоровяком Улавом дотащиа до лагеря толстенный ствол но по пути мое плечо так занемело, что я обрушила в конце концов весь вес бревна на несчастного норвега, но он успел отбежать. Мы смеялись. Топор был всего один, малюсенький, походный, с его помощью сделали заостренную лопату (а я предложила выгребать землю из ямы веслами для каноэ, рационализатор), так что кололи дрова предварительно вбив этот топорик в бревно, а потом обрушивая тяжелое бревно на этот топор. Порой размеры бревен по сравнению с топором были ужасно комичными. Обмазав ягненка винным соусом, что напоминало урок живописи ибо соус был фиолетовым, а обмазывали мы огромной кистью, мы воодрузили тушку на вертел над тлеющими углями. Потом пришел черед бараньих окорочков, которые мы тоже замариновали и завернули в фольгу. Затем поселдовали бананы, в которые мы запихивали шоколад и тоже оборачивали в фольгу.
А люди всё прибывали. Появилась даже добродушная лайка под именем Орвис. За поиском дров я напоролась на какого-то британца, который с подозрительностью пытался выпытать, что означает филология, и в каком смысле мы анализируем тексты: оказалось, что он доктор лингвистики, и работает в какой-то (секретной) лингвистической лаборатории, и в конце концов, уходя прочь он повернул голову на 90 градусов и подытожил: "И у этого ЕСТЬ практическая ценность." Надменный товарищ.
Наконец стемнело, разговоры у костра продолжались и в ход пошли все более крупные бревна. Мы с Верой случайно познакомились с Хеленой, которая изучала русский в школе, и принялись наперебой обучать ее всяким интересным словам из разговорного языка. Ужин был наконец подан, кроме мяса. была картошка и салаты, всё казалось вкуснее чем обычно на свежем воздухе и при интимном свете костра. На самом деле костров было целых два: новый развели на месте вертела. Он был настолько горячим, что стеклянная бутылка, опущенная в него расплавилась, и люди вокруг стали снимать с себя одежду. Кульминацие вечера стал обряд пожертвования лыжи духам зимы и снега. СТоит сказать, что с тех пор как лыжи стали производить из тугоплавких материалов, найти деревянную лыжу стало делом непростым: подключили девушку, работавшую в пункте переработки. Кто-то правда возмущался: "В дрвености приносили в жертву девственницу, у нас должна быть девственная лыжа!", но где такую найдешь в наше время технологичных материалов?? Лыжа была принесена в жертву под песню "идет снег, идет снег" (правда, первая попытка была очень какофонической).
Вера ушла спать, а я решила остаться. К нам присоединился какой-то не в меру общительный парень африканской национальности и стал делать массаж моей соседке по бревну, налегая коленом, локтем и чем толкьо не. Потом настала моя очередь, и как-то мы все дружно поняли, что чувак не просто добрый и дружелюбный, но страшно, по самые немогу, пьяный. Пару раз он хватался за проходящих мимо девушек, говорил нечто бессвязное, глупо ржал и заверял нас, что всё ним отлично. Когда некоторые стали купаться (!) в озере, он тоже стал было неуклюже стягивать с себя одежду, падая то в направлении костра, то в направлении озера - оба оказались довольно опасными. Тогда его заметили две девушки и увели, видимо спать. Кто бы знал, какое прдолжение получила эта история!
Посмотрев на купаьщиков, поболтав и попев несколько песенок, я направилась в тихий уют лавву. Вдали от костра было довольно холодно, на лавву было согрето многочилсенными телами. Я тут же нырнула в свой спальный мешок и попыталась заснуть.
Но не тут-то было! СТены шатра озарились всполохом фонариков и послышались голоса: "Я не могу его найти. Он лежал здесь, и сумка для него здесь лежит! Кто-то его украл или перепутал со своим" Луч фонарика пронзил темноту палатки, проскользнул по спальным мешкам: "Извините, Вы перепутали мешок. Это мой мешок." В ответ невразумительный стон. "Извините, это мой мешок" В ответ слышится голос уже знакомого пьяного в стельку афро-норвега: "Неее... нее...пока..уходи..до свиданья". Владелец мешка ушел, видимо решив позвать подмогу.
И вот тут началось самое психоделичное. Этот безнадежный товарищ, видимо наполовину осознав, что произошло, но не в силах (по причнам своего измененного состояния) преобразовать все в слова, стал вопить, рычать и скулить, как раненое животное. Я-то вообще не спала к тому времени, но какого было всем остальным прсонуться от этих умопомрачительных звуков явно не из мира людей. Утром говорили, что звуки были слышны по всей поляне, тем кто спал снаружи. В палатку заглянул сам Хельги и вместе с владельцем мешка и они по-дружески сказали парню, что он может вылезти из мешка и согреться у костра, пока они не найдут его вещи и его мешок. Они дали ему на это время. Промычав и провопив еще минут пять, он одним рывком снял с себя спальник и в темноте шатра четко отметились обильные струи пара: конечно он спал в одних трусах. Он тут же стал искать тепла внутри палатки, стырил чужую куртку и захватил в охапку одну из девчонок приговаривая "Пожаалуйста! А! О! Мне холодно! Надо согреться!" Ситуация была бы комичной, если бы не была столь раздражающей и даже в каком-то смысле страшной. Этот чеовек был готов на все, чтобы согреться, он мог случайно раздавить кого-нибудь своими неловкими движениями. Мы в шорохе пытались образумить его и уговорить пойти к костру, но он толкьо кричал: "Будьте так добры!!Черт!Черт!" Только Хельги со товарищи смог вывести этого чела из шатра к костру. Но этим дело не закончилось: я слышала, что им пришлось долго уговаривать его остаться в лагере и лечь спать: парень был полон решимости проделать путь "домой" в темноте и холоде.
Позднее, в недавнем походе я узнала, как спальник попал к нему: оказывается, те девушки, которые увели его, спросили, как выглядит его спальник. Тот, понятно, находясь не совсем в своем уме, показал на первый попавшийся. Им ничего не оставалось как распаковать его и уложить в него тело несчастного. Так что по форме он даже ничего не украл.
Воскресенье
Строго говоря, воскресенье застало нас за костром, но для меня новый день начинается когда я просыпаюсь. Следуя этой дефиниции, воскресенье для каждого в нашем шатре началось в разное время. Мы с Верой стали примерно в разное время и запечатлили друг друга первым делом на камеру. Потом мы пошли кушать завтрак. Предварительно мне пришлось почистить сапоги, ибо вышеупомянутый нетрезвый товарищ соизволил вывалить на них содержимое желудка. Кстати, к утру он был вполне нормальным человеком, даже предлагал всем саморазогревающиеся пакетики. Но никто не брал, и мне было как-то совестно брать у него что-либо после того, как я нехорошо о нем думала. Посетовав на рассыпавшийся по всему карману пакетик каппучино, мы сделали один на двоих. Люди стали расходиться, и мы не знали, сможем ли мы еще раз поездить на каноэ. На прощанье, мы обнялись с некоторыми участниками, потрепали Орвиса за его шелковый мех и пошли домой. Автобус пришел ровно когда мы достигли остановки.
Дойдя до дома, мы предались отдыху, сделали толстенный омлет со всем, что нашлось в холодильнике, разобрались с рюкзаками, поставили пару фильмов качаться, посмотрели "Шоу Трумана" (да!да! я его не смотрела!) и решили потратить остальную часть вечера на прогулку вдоль реки Акешельва. Почему-то мне запомнилось, что прогулка была короткой, когда на вышеупомянтой реке проходило гулянье.
По пути в метро, мы встретили литовку Анете, которая напомнила мне про клуб Бло, в котором по воскресеньем как раз играет забавная группа. Так что мы решили дойти до самого конца реки и выйти к центру. Оказалось, что прогулочка была не толкьо долгой, но еще и с весьма запутанным маршрутом. Местами мы прсото не знали, где река сделает еще один поворот, и мне каждый раз казалось, что вот он он - большой водопад, за которым открывается дорога в центр, но все водопады которые мы слышлаи оказывались маленькими плотинами, и Вера уже подумывала о том, чтобы спастись от моего одержимого общества на трамвае, но таковых не было поблизости, поэтому мы продолжали путь по пустым фабричным цехам, офисным кварталам, паркам, жилым районам с иделаьным газоном, строительным площадкам с сомнительной системой безопасности, пока мы наконец не уидели тот и правда впеатляюзий водпад - и это в нескольких шагах от центра города! Оттуда было довольно легко найти Бло, но и тут я опростоволосилась, потратив ценные минуты и силы.
Когда мы вошли, музыка играла вовсю, мы протиснулись в первые ряды, благодаря своему росту. Я случайно встретила некоторых знакомых, джаз был как всегда замечательный, Вера делала наброски один за другим, мы пропустили по бутылочке пива. Я поглядывала на часы (последний поезд метро в полпервого), но концерт не торопился заканчиваться. Когда уже больше не оставлось времени, я схватила Веру за шкирку и мы потащились за руки через неведомые районы Осло, я тыкала в произведения урбанистического искусства, которые мы не успевали заснять и в какой-то момент пропустила нужный поворот. Мы спросили у прохожих, они сказали - идите на свет, выйдете в центр. М помчались вдоль безликих огромных офинсых корпусов, которые я смутно узнавала и вокруг начало светлеть по приближению к центральным улицам. М вприпрыжку вскочили в станцию метро (не самую ближнюю к Бло, увы, ту мы проскочили) и понеслись по червиным норам метрополитена. "Три минуты!!" вопила я. В итоге мы не только успели на поезд, но еще и оказались в одном поезде с моим знакомым Лукашем, с его другом Лукашем и с двумя девчонками, которых обеих звали Патриция. Я думаю, если б я приняла на душу еще бутылку сидра, я бы подумала что у меян двоится в глазах. Вера призналась, что всю дорогу до метро была пьяная и пофигистичная. наверное это, вкупе с моим трезвым упорством помогло нам дойти до метро.
Понедельник
Мы встали очень поздно, вальяжно поворочились в кровати/спальном меке (не помню, чья была очередь) и пошли осматривать парк Вигеланна. Я боялась, что Вере, с ее тонким художественным вкусом может не понравится, но в итоге мы пробродили вдоль скулптур несколько часов, обсуждая задумку автора, технические моменты, жизненные ситуации, в которых узнавали себя и окружающих. Оказывается, подход диалога очень даже рулит ( а кто бы сомневался!), в следующий раз, правда, стоит отойти немного от главной оси скульптур и пройтись к более отдаленным. На скамеечка с посвящением погибшей спутнице жизни (Вигеланна? или кого еще?) мы съели по холодному горячему бутерброду и направились обратно к главному входу. Долг каждого посетителя парка - вмешаться в каменный мир скульптурных композиций и запечатлеть себя с ними. Вигеланн не возражал бы, узнав что его скульптуры трогают, он сам вовсю щупал и Давида Микаланджело и другие творения по всему миру, полагая, что так легче проникнуться в замысел автора. На одном из младенцев мы нашли бумажное сердечко с трогательным посланием: "Привет, малыши! Принимайте к себе мою малютку. Я всё увеличиваюсь в размерах!" К сердечку были привязаны соски и ленточки. ВОт насколько я не люблю всякий детский лепет, а это меня как-то порадовало. Еще Вера заметила ритмическую тенденцию относительно фигур на мосте, нечто новенькое.
Потом на метро поехали в Грёнланд, иммигрантский район. Хотя метро (по советским меркам) было наполовину заполнено, на каждой станции машинистка сообщала, что тем, кто не едут до последнее станции, советуется покинуть вагон из-за слишком большой заполненности. Но мы стояли на своем и уходить не собирались. Мы ведь ездили в Ленинградском метрополитене!
В Грёнланде мы съели еще по бутеру и пошли штурмовать фруктовые прилавки. Набрали странных и обычных плодов, кокосового молока и не помню чего, но мешки оказались впечатляющими. Я порадовалась позитивным переменам в сервисе: отныне товары для нас запаковывала отдельная девушка: она и кассирша, видимо, были из восточной Европы, ибо на них был густой слой макияжа и лака для волос и ногтей, а также гламурная одежда, включающая сеточку, вышивку, рюши, бантики и что-только-не.
Я поехала обратно с продукатми, а Вера поспеила на встречу с греком Георгием, которому она пообещала портрет. Когда она вернулась и прервала непрерывный процесс познания и написания эссе, она рассказала, что они сначала долго шлялись по кампусу в поисках открытого кафе, потом он ее повел в здание студ. парламента, извинился за то, что он сонный, сонно выслушал ее рассказ о наших скитаниях, извинился, что хочет прилечь на кушетку и в итоше заснул! Так Вера его и рисовала - спящим. Вышло несколько набросков, один он забрал себе, а остальные Вера пообещала послать по имейлу. Вот не нравится мне этот Георгий: нет чтобы девушку угостить чем-нибудь, купить шоколадку по пути, какую-нибудь мелочь, угостить ее корпоративным чаем что ли? Но, главное, что Вера осталась довольно. Потом она выбрала меня своей мишенью и стала рисовать меня в порыве творческого озарения. Получилось что-то среднее между каракатицей и мыслителем Родена. Вера также пообщалась с соседом, Лукашем, но почему-то рисовать его не стала.
Вторник
Вторник был днем вериного свободного полета. Я ходила в университета, а позже ботанила над работами Хамсуна и над статьей в философский журнал. Тем временем Вера сходила в Национальную галерею и пробежалась по центру города. Было довольно пасмурно, так что я была только рада посидеть дома. Такой моральный отдых после насыщенных событиями дней.
Среда
В среду у меня тоже, как известно, были лекции, так что я не смогла сопроводить Веру в ее набегах на музей Мунка. Зато я была, хоть и виртуально, вместе с ней на пути к сгущенке! Каждые пять минут она посылала мне сообщения со своим местоположением, и я должна была ее ориентировать по направлению к заветному магазину с огромным выбором сгущенки. Эта роскошь требовалась для проведения вечеринки с хлебным супом (моих аналитических способностей хватило на то, чтобы рассчитать, тчо даже двух пакетов супа не хватит на всю голодную ораву, поэтому мы сделали еще блинов со сгущенкой). Было не совсем ясно, сколько человек придет, но в итоге на кухне обозначилась острая нехватка посадочных мест. Хорошо хоть всем хватило еды (все принесли немножко от себя) посуды, иначе было бы трагично. Пришла даже Хелена, знаток русского языка и мурманчане (от которых осталось две штуки) и эта французская троица Полин-Жустин-Розин (я постоянно путаю, кто из них кто) вместе с каталонской девушке, обнаружившей вдруг недюжинные способности свистеть как птичка. Они рассказали про интернациональный ужин для студентов-юристов, но увы, больше злебного супа у меян не было, да и желания делать что-то еще тоже. Пришли две из моих соседок и один сосед, которые все больше держались друг друга и стояли в уголочке. Две другие соседки пришли позже и в итоге мы все просидели за столом часов до двух. Ирия помогла мне вымыть посуду, чудо а не соседка!
Четверг
В четверг мы отправились покорять давно отложенные мною "на сладкое" музеи Фрам и Кон-Тики. Прежде всего, мы отдали Петеру его несчастные спальные мешки и одарили его шоколадкой. А потом сели на автобус в Бюгдёй, полуостров музеев и шикарных вилл.
Стоит ли говорить, что Кон-тики был для меян своего рода Меккой? В музеи были настоящие суда "Ра2" и сам знаменитый плот, можно было обойти вокруг и даже посмотреть на него снизу: в подвальном помещении открывался вид на днище Кон-Тики с люлькой для погуржений и с имитацией водорослей, ракушек, полипов, а также с чучелами рыб, с которыми встречался экипаж судна - в натуральную величину! Можно было сравнить размеры плота с огромной морской черепахой и китовой акулой (которую русский гид почему-то обозвал тигровой). Можно было также потрогать и оценить вес бальсовых бревен - они просто воздушно легкие! Экспозиция была сделана очень наглядно, с фотогграфиями, фильмами и археологическими находками, было даже забавное помещение, оформленное в стиле "тики", оказывается после путешествия Хейердала, Полинезия стала предметом массовой культуры: модная публика собиралась в отделанных соломой и ротангом тики-барах, потягивая май-тай в ожерельях из цветов и слушая гавайскую гитару. Видимо эта волна до Советского союза не докатилась.
В музее Фрам тоже стоял корабль, правда в данном случае - огромный покоритель Северного и Южного ледовитых океанов. Вокруг этой махины в три этажа стояли стенды с рассказами обо всех экспедициях, где он был задействован. Оказывается конструкция корабля была революцинной для того времени: вместо того, чтобы пробивать лед (бесполезная затея в ледовитых океанах), судно должно было вмерзнуть в него и дрейфовать под воздействием выталкивающей силы воды. Поэтому корпус имеет яйцевидную форму. Вообще даже удивительно что тезнология подтвердила свое право на существование в стольких важных экспедициях. Было расказано и про Нансена и про Амундсена, с фотографиями, картами и даже текстом на русском языке. На втором этаже была временная выставка про другую полярную экспедицию с фотографиями для прсомотра в трехмерных очках. На третьем - вещи из экспедиций Фрама: ружья, эмалированная посуда, одежда из тюлених шкур и прочие милые безделушки. На палубу доступ был закрыт, но чувствовалось что это временно. Может просто туристический сезон кончился. В самом здании было холоднее, чем снаружи, видимо чтобы создать иллюзию полярного путешествия.
Далее мне нужно было спешить к финке Санне, редактировать ее эссе по норвежском. Я опоздала на рекордные два часа, отправила Веру в музей кораблей викингов, который, увы оказался закрыт. У Санны я прочитала ее путанный труд о неандертальцах, исправила ошибки, мы вместе посмеялись над некоторыми двусмысленными формулировками. Мы на двоих схели две замороженные пиццы, Санна приятная особа, при чем при расставании, она переживала, что переутомила меня, на самом деле это была совокупность музейных впечатлений и корректуры.
Придя домой, я решила, что не пойду на интернационаьный ужин, ибо готовить что-то традиционное не было времени. Тогда я отважилась пойти на вечеринку моего института (скандинавистики и лингвистики). Зная расписание автобусов наизусть, я села почитать книгу перед отъездом, Вере же не терпелось уйти и доказать мне, что она доберется до универа быстрее. Что ж, она ушла, но каково было мое удивление, когда я не увидела ее ни на остановке, но в автобусе. Оказывается, ей наскучило стоять на остановке и она решила погулять. В итоге пропустила автобус. Я сказала ей в каком здании проходит вечеринка и выразила надежду ее там встретить, а сама направилась туда.
КОгда я пришла, почти вся бесплатная пицца была съедена и люди разделились на группки. Я пыталась найти кого-нибудь с курса норвежского, но, конечно же, они не пришли, салаги. Тогда девушка за крайним столиком, попивавшая белое вино, подманимала меня к себе и пролепетала: "ты хочешь быть в нашей группе? Конечно, ты будешь в нашей группе? Нам как раз нужно много людей. Ведь ты будешь в нашей группе. Сейчас будет викторина и мы хотим выиграть. Ты что изучаешь?" Лишним было бы упоминать, что я была единственной иностранкой в этой группе, да и наверное на всем вечере. И вот началась викторина, Вера давала позывные, что она в кампусе, но я не могла отлучиться, чтоб ее забрать. Видимо она поспрашивала прохожиз и добралась до вечеринки. При этом, она пригласила свою иранскую подружку, иначе они были бы в полной языковой изоляции: вопросы викторины были очень специфические и даже переводить их не было смысла: сам черт ногу сломает. Парень, читавший вопросы, произносил все очень сонным голосом. На некоторых вопросах мне удалось блеснуть (я знала исландские названия падежей, однако оказалось, что в зале была еще одна исландскоговорящая особа), только после викторины мы обменялись именами и узнали, что завоевали бронзу. Выиграла, конечно же, команда с наибольшим кол-вом игроков, но и приз им пришлось делить на многих! Далее я перезнакомилась со всей группой ирландского языка (из трех девушек и одного учителя), с чрезвычайно бородатым студентом скандинавистики (многие жаждали пощупать этот рыжий водопад и спрашивали вещи вроде: "Ну че, все ходишь и бородишь?"), Вера рисовала наброски, в том числе на этого колоритного викинга, я знакомилась с огромным кол-вом людей и трещала по-норвежски. В итоге, чатсь тусовки пошла продолжать в какой-то таинственный бар под названием Evergreen (название 70% алкогольного напитка?), но у меян были лекции на следующий день и несмотря на отчаянные попытки выманить меня, у норвегов ничего не получилось
Пятница
Я пошла на лекции, а ВЕра отправилась в музей кораблей викингов, чем осталась довольна. К ее приходу я замариновала свиной карбонад и мы устроили себе званый ужин из отбивной и жареной броколи с морковкой и соусом. Наконец сделали мохито из лайма и мяты, купленых заранее и отправились смотреть фильмы про студентов эрасмус. Вот даже не скажу, как они назывались, кто ищет тот всегда найдет, но даже искать не советую. Первая часть еще куда ни шло, но слишком тенденциозно и экстремально, кажется будто фильм был снят лет двадцать назад, когда люди нетрадиционной ориентации способны были вызвать шок, а курение травки воспринималось как героический акт отрыва от мира потребительства. На второй части я почти спала и мой мозг плакал от однотипоности сюжетных ходов, предсказуемости персонажей и при всем при этом веру автора фильма в свою собственную нетривиальность (в фильме высмеивается мыльная опера, однако сам фильм ничуть не лучше ее). При этом каждый раз режиссер говорит: Внимани! Сейчас будет такое!! И - ничего не случается. Я надеюсь, его когда-нибудь схедят волки, как того мальчика, который кричал: "Волк!" В общем, ужасно, ужасно.
Суббота
После почти каждодневных ранних побудок (у ВЕры было право вставать позже меня, она оставляла ключ в выдвижном шкафу на кухне), мой организм потребовал отдыха и я проспала в субботу где-то до часа. Вера же, в свой последний день пошла галопом по этнографическому музею (о да, он достоин того, чтобы гулять там сутками!). А я неспешно, прогулочным шагом пошла распечатать ей билеты. К сожалению, мы забыли посетить алкогольный магазин (не для закупок, нет, для ознакомления), т.к он закрывался в три. Однако мы успели собраться и даже пробежаться по сувенирным лавкам в поиске последних мелочей. В тот день я как раз думала, про покорение Блефьеля и уютную компанию, ч которой мы его покоряли. И вдруг мне пришло сообщение о Маттиаса с педложением встретится той же группой! Я решила, что вполне успеваю отправить Веру в аэропорт и пойти на встречу.
Последим пунктом был гламурный магазин шоколада, где Вера купила плитку для подруги, а я купила родителям две шоколадки на день свадьбы: одну женственную розовую (с малиной), а вторую строгую черную в квадратиках из имбиря. Мне это все упаковали и прилепили розочку из марципана! Почти на бегу втретилась с karpix и передала ей деньги за аренду, а потом мы рванули на поезд до аэропорта. Когда он приехал, я только начала подписывать открытку родителям, двери открылись и оборвали фразу: "нет вре". Так и осталось, потому что вре действительно не было. Мы прощались с Верой через перон, потому что обе боялись, что дверь захлопнется и тут уже либо мне прийдется ехать в аэропорт, либо ей оставаться в Осло.
Когад она уехала, стало вдруг как-то пусто и невероятно, что неделя пролетела так быстро. Внезапно многие заботы потеряли значениеЮ оставлся вопрос: "Было ли это наяву?" Поэтому встреча с горными друзьями была в самый раз. Было так приятно увидеть их вновь, и, хотя сначала мы долго шатались по дождливому темному городу, не зная, куда податься, в итоге мы нашли удобоваримый паб с намеком на старый крестьянский трактир, где можно было съесть шведские фрикадельки за 99 крон. Я, почти не евшая весь день, была особенно рада такой возможности. Такое теплое и уютное заверение недели.
Но вот наконец, на зависть тем, кто так и не посетил меня и даже не собирается, я наконец напишу его и да покроется ваша клавиатура розовыми слюнями! =))
итак, неделя в Осло, примерный туристический маршрут, до отказа набитый событиями =)
Пятница
Учитывая, что это был первый верин полет, выглядела она вполне свежо и бодро. Правда, мне почему-то казалось, что она уменьшилась в и без того крохотных размеров, наверное память играет со мной свои злые игры. Итак, я встретила ее, как и полагалось, на главной железнодорожной станции, адски зауптанное место, мы купили недельный пропуск на транспорт и карточку мобильного телефона и стали ждать Петера, который должен был передать мне рюкзак и спальные мешки для похода на следующий день. Петер не торопился приезжать, оправываясь, что в метро пожар, и что его поезд задерживается. В тот момент, попивая кофе и ласси в индийской забегаловке, мы с Верой еще не знали, чем это для нас обернется.
Отыскав Петера, мы получили от него оборудование, он посоветовал нам держать нос кверху, и Вера обменялась с ним наблюдениями о бесполезности булыжников в районе вокзала. Петер рассказал ей в ответ пару историй о бесполезности норвежского городского планирования вообще, ибо люди, ответственные за это дело обычно собираются на брифинги только чтобы попить халявного кофе и пообщаться на житейские темы. Примером такого отношения являлся также и тот самый пожар в метро из-за которого он задержался: "Конечно, там наверняка какой-то мусор дымит, и вся система уже в подвешеном состоянии. А когда выпадет снег вы увидите: метро будут ходить через раз. Но в этом случае есть гарантия общественного транспорта." Оказывается, если транспортное средство задержалось или было отменено, то от системы общественного транспорта можно потребовать компенсацию за пользование такси в размере всей суммы поездки (до 400 крон). Он от всего сердца посоветовал нам воспользоваться предложением, т.к. метро все еще не ездило. Мы решили подождать трамвая, но когда увидели, что трамваи проезжают мимо (позднее мы узнали, что пожар повредил электрические пути), мы пошли к первому попавшемуся отелю и сели в первое попавшееся такси.
ВОдителем оказалась женщина, со вселяющими спокойствие округлыми чертами и кудряшками. Она помогла нам поднять багаж, и мы вздохнули облегченно: если компенсация сработает, то эта поездка будет даже лучше, чем метро! Пока Вера офигевала, я разговорилась с таксисткой, она помогла мне заполнить форму и даже довезла нас до самой студенческой деревни (хотя должна была только до станции метро!).
Вера наконец смогла обосноваться в моей скромной комнатке и пожать руку моим соседкам. Мы были настоько голодны, что я даже не помню, что мы съели. Ах да, приготовленное мною день назад рисовое блюдо с соусом масала (из пакетика). Потом Вера стала усилено краситься и прихорашиваться, пока я бегала за последними необходимыми вещами (подстилкой и рюкзаком).
Мы отчаянно опаздывали на вечеринку по поводу выхода в свет журнала The Monthly Moose, автобус не приходил, и мы решили пойти пешком, вооруженными двумя бутылками с Cuba libre (Вера привезла мне ром!). Поиск университета в темноте был задачей не из легких, но мы-таки нащупали правильный путь и пришли как раз вовремя. В подвальчике студенческого парламента было много народу, музыка, пирожные в форме лосей и висела лосиная пиньяда, не тронутая, к счастью. Я сразу же стаа знакомит Веру со своими знакомыми, она, как ни странно, нашла со многими общий язык, мы обменивались новостями: не помню сколько раз я рассказала историю с такси, но, в конце концов, это полезная информация, которая для всех без исключения оказалась новой. Вера принялась делать наброски всех гостей вечеринки, чем вызвала фурор. Наконец дошлоа очередь до пиньяды: хотя и было жаль этого желтого чудовищного лося, но люди дубасили его от души, с повязкой на глазах. Я воздерживалась от насилия как могла, но тут Джулия протянула мне биту и сказала заговорщицки: "давай, я вижу, твой удар будет решающим!" Ну я и вдарила что есть дури (а дури у меня всегда хоть отбавляй) и из лося посыпались конфеты. Дальнейшее действо можно обозначить как добивание лося и раздел трофеев. Пара-тройка разговоров, новых знакомств - и все отправились по домам. Американка Эмили, одетая в колготки и шлепанцы наворачивала круги под ручку с греком Георгием. Мы пошли спать, ибо завтра предстоял долгий день.
Суббота
Побудка была ранняя, ибо предстояло собрать рюкзаки в двухдневный поход, позавтракать, сделать бутерброды и - главное - ничего не забыть! Мы справились с этим блестяще и даже купили креветочный плавленный сыр в тюбике и колу (для очередного коктейля) по пути. Элеватор станции метро был подсвчен разноцветными лампами, так что поездка была психоделической. Обнаружив множесто людей с большими рюкзаками, мы поняли, что не ошиблись адресом. В автобусе в огромных ведрах лежали схестные припасы, ия с ужасом думала, что все это будет разделено на каждого. Однако организаторы нашли более рациональное решение: они погрузили всю провизию, учитывая тушу ягненка в неприметном синем пластиковом пакете, на две большие лодки каноэ, а сами каное поставили на колеса. Дорога вверх к месту лагеря была ровная и широкая, поэтому каноэ можно было катить за веревки. Я немного поучаствовала в этом бурлачестве, но Вера стала отставать, поэтому я присоединилась к ней и мы прошли всю дорогу в спокойном темпе, фотогграфируя виды и наслаждаясь солнечной погодой.
Лагерь разбили в прекрасном месте у озера. И сразу же решили опробовать каноэ: причем ни одна из нас не имела опыта. Хельге, руководитель похода провел вводный курс, закрепил на нас спасательные жилеты, продемонстрировал технику гребли и столкнул лодку в воду. Вначале течение сносило нас в сторону, но потом мы приспособились грести более одновременно, и я, как задний человек, который придает лодке большую движущую силу, поняла как выравнивать курс. Дело в том, что весло только одно, соответственно ты гребешь с одной стороны, так что лодку всегда заносит в противположную: чтобы этого не случалось, надо в конце делать закрепляющее движение противоположное тому что ты только что сделал, что весьма непросто. Особенно когда сидишь на 10 процентах попы и ощущаешь, что лодка начинает покачиваться при малейшем телодвижении. А под тобой черная предательская бездна, кроме того еще и мокрая. В какой-то момент, когда мы были посередине озера, Веря повернулась ко мне (отчего по всей ложке прошел резонанс!) и сказала: "Стоп! А сейчас фоткаемся!" Только в этот момент я осознала всю горечь нашей участи: мы не имели права перевернуть лодку, ведь эта девушка захватила с собой фотоаппарат и даже мобильный телефон. Но, в конце концов, фотографии стоили этого риска. Мы доплыли до полустрова, посмотрели на аборигенов и не смогли выпозти из лодки (сложно сохранять равновесие, когда надо выйти из лодки). В лагере нас ждали с чуть ли не аплодисментами, вытащили на берег и кивали в ответ на наши сумбурные рассказы о том, как это было здорово. Мы занялись заворачивнием картошек в фольгу: этакие космические гламурные картофели.
На столике рядом с уже возведенным шатром лавву полдюжины парней прикручивали тушу ягненка к металлической основе. Маленькая девочка из проходящей мимо семьи подошла поближе и трогательно спросила: "Это барашек или свинка?" Так и хотелось испортить наивное люопытство ответив: "Нет, это кровавый кусок дохлого мяса!" Вообще, норвежские дети какие-то совсем непоколебимые. Чуть поодаль возводилась конструкция для вертела и выкапывалась яма для картошки в пепле, из леса приносили все новые и новые порции дров. Я тоже вместе со здоровяком Улавом дотащиа до лагеря толстенный ствол но по пути мое плечо так занемело, что я обрушила в конце концов весь вес бревна на несчастного норвега, но он успел отбежать. Мы смеялись. Топор был всего один, малюсенький, походный, с его помощью сделали заостренную лопату (а я предложила выгребать землю из ямы веслами для каноэ, рационализатор), так что кололи дрова предварительно вбив этот топорик в бревно, а потом обрушивая тяжелое бревно на этот топор. Порой размеры бревен по сравнению с топором были ужасно комичными. Обмазав ягненка винным соусом, что напоминало урок живописи ибо соус был фиолетовым, а обмазывали мы огромной кистью, мы воодрузили тушку на вертел над тлеющими углями. Потом пришел черед бараньих окорочков, которые мы тоже замариновали и завернули в фольгу. Затем поселдовали бананы, в которые мы запихивали шоколад и тоже оборачивали в фольгу.
А люди всё прибывали. Появилась даже добродушная лайка под именем Орвис. За поиском дров я напоролась на какого-то британца, который с подозрительностью пытался выпытать, что означает филология, и в каком смысле мы анализируем тексты: оказалось, что он доктор лингвистики, и работает в какой-то (секретной) лингвистической лаборатории, и в конце концов, уходя прочь он повернул голову на 90 градусов и подытожил: "И у этого ЕСТЬ практическая ценность." Надменный товарищ.
Наконец стемнело, разговоры у костра продолжались и в ход пошли все более крупные бревна. Мы с Верой случайно познакомились с Хеленой, которая изучала русский в школе, и принялись наперебой обучать ее всяким интересным словам из разговорного языка. Ужин был наконец подан, кроме мяса. была картошка и салаты, всё казалось вкуснее чем обычно на свежем воздухе и при интимном свете костра. На самом деле костров было целых два: новый развели на месте вертела. Он был настолько горячим, что стеклянная бутылка, опущенная в него расплавилась, и люди вокруг стали снимать с себя одежду. Кульминацие вечера стал обряд пожертвования лыжи духам зимы и снега. СТоит сказать, что с тех пор как лыжи стали производить из тугоплавких материалов, найти деревянную лыжу стало делом непростым: подключили девушку, работавшую в пункте переработки. Кто-то правда возмущался: "В дрвености приносили в жертву девственницу, у нас должна быть девственная лыжа!", но где такую найдешь в наше время технологичных материалов?? Лыжа была принесена в жертву под песню "идет снег, идет снег" (правда, первая попытка была очень какофонической).
Вера ушла спать, а я решила остаться. К нам присоединился какой-то не в меру общительный парень африканской национальности и стал делать массаж моей соседке по бревну, налегая коленом, локтем и чем толкьо не. Потом настала моя очередь, и как-то мы все дружно поняли, что чувак не просто добрый и дружелюбный, но страшно, по самые немогу, пьяный. Пару раз он хватался за проходящих мимо девушек, говорил нечто бессвязное, глупо ржал и заверял нас, что всё ним отлично. Когда некоторые стали купаться (!) в озере, он тоже стал было неуклюже стягивать с себя одежду, падая то в направлении костра, то в направлении озера - оба оказались довольно опасными. Тогда его заметили две девушки и увели, видимо спать. Кто бы знал, какое прдолжение получила эта история!
Посмотрев на купаьщиков, поболтав и попев несколько песенок, я направилась в тихий уют лавву. Вдали от костра было довольно холодно, на лавву было согрето многочилсенными телами. Я тут же нырнула в свой спальный мешок и попыталась заснуть.
Но не тут-то было! СТены шатра озарились всполохом фонариков и послышались голоса: "Я не могу его найти. Он лежал здесь, и сумка для него здесь лежит! Кто-то его украл или перепутал со своим" Луч фонарика пронзил темноту палатки, проскользнул по спальным мешкам: "Извините, Вы перепутали мешок. Это мой мешок." В ответ невразумительный стон. "Извините, это мой мешок" В ответ слышится голос уже знакомого пьяного в стельку афро-норвега: "Неее... нее...пока..уходи..до свиданья". Владелец мешка ушел, видимо решив позвать подмогу.
И вот тут началось самое психоделичное. Этот безнадежный товарищ, видимо наполовину осознав, что произошло, но не в силах (по причнам своего измененного состояния) преобразовать все в слова, стал вопить, рычать и скулить, как раненое животное. Я-то вообще не спала к тому времени, но какого было всем остальным прсонуться от этих умопомрачительных звуков явно не из мира людей. Утром говорили, что звуки были слышны по всей поляне, тем кто спал снаружи. В палатку заглянул сам Хельги и вместе с владельцем мешка и они по-дружески сказали парню, что он может вылезти из мешка и согреться у костра, пока они не найдут его вещи и его мешок. Они дали ему на это время. Промычав и провопив еще минут пять, он одним рывком снял с себя спальник и в темноте шатра четко отметились обильные струи пара: конечно он спал в одних трусах. Он тут же стал искать тепла внутри палатки, стырил чужую куртку и захватил в охапку одну из девчонок приговаривая "Пожаалуйста! А! О! Мне холодно! Надо согреться!" Ситуация была бы комичной, если бы не была столь раздражающей и даже в каком-то смысле страшной. Этот чеовек был готов на все, чтобы согреться, он мог случайно раздавить кого-нибудь своими неловкими движениями. Мы в шорохе пытались образумить его и уговорить пойти к костру, но он толкьо кричал: "Будьте так добры!!Черт!Черт!" Только Хельги со товарищи смог вывести этого чела из шатра к костру. Но этим дело не закончилось: я слышала, что им пришлось долго уговаривать его остаться в лагере и лечь спать: парень был полон решимости проделать путь "домой" в темноте и холоде.
Позднее, в недавнем походе я узнала, как спальник попал к нему: оказывается, те девушки, которые увели его, спросили, как выглядит его спальник. Тот, понятно, находясь не совсем в своем уме, показал на первый попавшийся. Им ничего не оставалось как распаковать его и уложить в него тело несчастного. Так что по форме он даже ничего не украл.
Воскресенье
Строго говоря, воскресенье застало нас за костром, но для меня новый день начинается когда я просыпаюсь. Следуя этой дефиниции, воскресенье для каждого в нашем шатре началось в разное время. Мы с Верой стали примерно в разное время и запечатлили друг друга первым делом на камеру. Потом мы пошли кушать завтрак. Предварительно мне пришлось почистить сапоги, ибо вышеупомянутый нетрезвый товарищ соизволил вывалить на них содержимое желудка. Кстати, к утру он был вполне нормальным человеком, даже предлагал всем саморазогревающиеся пакетики. Но никто не брал, и мне было как-то совестно брать у него что-либо после того, как я нехорошо о нем думала. Посетовав на рассыпавшийся по всему карману пакетик каппучино, мы сделали один на двоих. Люди стали расходиться, и мы не знали, сможем ли мы еще раз поездить на каноэ. На прощанье, мы обнялись с некоторыми участниками, потрепали Орвиса за его шелковый мех и пошли домой. Автобус пришел ровно когда мы достигли остановки.
Дойдя до дома, мы предались отдыху, сделали толстенный омлет со всем, что нашлось в холодильнике, разобрались с рюкзаками, поставили пару фильмов качаться, посмотрели "Шоу Трумана" (да!да! я его не смотрела!) и решили потратить остальную часть вечера на прогулку вдоль реки Акешельва. Почему-то мне запомнилось, что прогулка была короткой, когда на вышеупомянтой реке проходило гулянье.
По пути в метро, мы встретили литовку Анете, которая напомнила мне про клуб Бло, в котором по воскресеньем как раз играет забавная группа. Так что мы решили дойти до самого конца реки и выйти к центру. Оказалось, что прогулочка была не толкьо долгой, но еще и с весьма запутанным маршрутом. Местами мы прсото не знали, где река сделает еще один поворот, и мне каждый раз казалось, что вот он он - большой водопад, за которым открывается дорога в центр, но все водопады которые мы слышлаи оказывались маленькими плотинами, и Вера уже подумывала о том, чтобы спастись от моего одержимого общества на трамвае, но таковых не было поблизости, поэтому мы продолжали путь по пустым фабричным цехам, офисным кварталам, паркам, жилым районам с иделаьным газоном, строительным площадкам с сомнительной системой безопасности, пока мы наконец не уидели тот и правда впеатляюзий водпад - и это в нескольких шагах от центра города! Оттуда было довольно легко найти Бло, но и тут я опростоволосилась, потратив ценные минуты и силы.
Когда мы вошли, музыка играла вовсю, мы протиснулись в первые ряды, благодаря своему росту. Я случайно встретила некоторых знакомых, джаз был как всегда замечательный, Вера делала наброски один за другим, мы пропустили по бутылочке пива. Я поглядывала на часы (последний поезд метро в полпервого), но концерт не торопился заканчиваться. Когда уже больше не оставлось времени, я схватила Веру за шкирку и мы потащились за руки через неведомые районы Осло, я тыкала в произведения урбанистического искусства, которые мы не успевали заснять и в какой-то момент пропустила нужный поворот. Мы спросили у прохожих, они сказали - идите на свет, выйдете в центр. М помчались вдоль безликих огромных офинсых корпусов, которые я смутно узнавала и вокруг начало светлеть по приближению к центральным улицам. М вприпрыжку вскочили в станцию метро (не самую ближнюю к Бло, увы, ту мы проскочили) и понеслись по червиным норам метрополитена. "Три минуты!!" вопила я. В итоге мы не только успели на поезд, но еще и оказались в одном поезде с моим знакомым Лукашем, с его другом Лукашем и с двумя девчонками, которых обеих звали Патриция. Я думаю, если б я приняла на душу еще бутылку сидра, я бы подумала что у меян двоится в глазах. Вера призналась, что всю дорогу до метро была пьяная и пофигистичная. наверное это, вкупе с моим трезвым упорством помогло нам дойти до метро.
Понедельник
Мы встали очень поздно, вальяжно поворочились в кровати/спальном меке (не помню, чья была очередь) и пошли осматривать парк Вигеланна. Я боялась, что Вере, с ее тонким художественным вкусом может не понравится, но в итоге мы пробродили вдоль скулптур несколько часов, обсуждая задумку автора, технические моменты, жизненные ситуации, в которых узнавали себя и окружающих. Оказывается, подход диалога очень даже рулит ( а кто бы сомневался!), в следующий раз, правда, стоит отойти немного от главной оси скульптур и пройтись к более отдаленным. На скамеечка с посвящением погибшей спутнице жизни (Вигеланна? или кого еще?) мы съели по холодному горячему бутерброду и направились обратно к главному входу. Долг каждого посетителя парка - вмешаться в каменный мир скульптурных композиций и запечатлеть себя с ними. Вигеланн не возражал бы, узнав что его скульптуры трогают, он сам вовсю щупал и Давида Микаланджело и другие творения по всему миру, полагая, что так легче проникнуться в замысел автора. На одном из младенцев мы нашли бумажное сердечко с трогательным посланием: "Привет, малыши! Принимайте к себе мою малютку. Я всё увеличиваюсь в размерах!" К сердечку были привязаны соски и ленточки. ВОт насколько я не люблю всякий детский лепет, а это меня как-то порадовало. Еще Вера заметила ритмическую тенденцию относительно фигур на мосте, нечто новенькое.
Потом на метро поехали в Грёнланд, иммигрантский район. Хотя метро (по советским меркам) было наполовину заполнено, на каждой станции машинистка сообщала, что тем, кто не едут до последнее станции, советуется покинуть вагон из-за слишком большой заполненности. Но мы стояли на своем и уходить не собирались. Мы ведь ездили в Ленинградском метрополитене!
В Грёнланде мы съели еще по бутеру и пошли штурмовать фруктовые прилавки. Набрали странных и обычных плодов, кокосового молока и не помню чего, но мешки оказались впечатляющими. Я порадовалась позитивным переменам в сервисе: отныне товары для нас запаковывала отдельная девушка: она и кассирша, видимо, были из восточной Европы, ибо на них был густой слой макияжа и лака для волос и ногтей, а также гламурная одежда, включающая сеточку, вышивку, рюши, бантики и что-только-не.
Я поехала обратно с продукатми, а Вера поспеила на встречу с греком Георгием, которому она пообещала портрет. Когда она вернулась и прервала непрерывный процесс познания и написания эссе, она рассказала, что они сначала долго шлялись по кампусу в поисках открытого кафе, потом он ее повел в здание студ. парламента, извинился за то, что он сонный, сонно выслушал ее рассказ о наших скитаниях, извинился, что хочет прилечь на кушетку и в итоше заснул! Так Вера его и рисовала - спящим. Вышло несколько набросков, один он забрал себе, а остальные Вера пообещала послать по имейлу. Вот не нравится мне этот Георгий: нет чтобы девушку угостить чем-нибудь, купить шоколадку по пути, какую-нибудь мелочь, угостить ее корпоративным чаем что ли? Но, главное, что Вера осталась довольно. Потом она выбрала меня своей мишенью и стала рисовать меня в порыве творческого озарения. Получилось что-то среднее между каракатицей и мыслителем Родена. Вера также пообщалась с соседом, Лукашем, но почему-то рисовать его не стала.
Вторник
Вторник был днем вериного свободного полета. Я ходила в университета, а позже ботанила над работами Хамсуна и над статьей в философский журнал. Тем временем Вера сходила в Национальную галерею и пробежалась по центру города. Было довольно пасмурно, так что я была только рада посидеть дома. Такой моральный отдых после насыщенных событиями дней.
Среда
В среду у меня тоже, как известно, были лекции, так что я не смогла сопроводить Веру в ее набегах на музей Мунка. Зато я была, хоть и виртуально, вместе с ней на пути к сгущенке! Каждые пять минут она посылала мне сообщения со своим местоположением, и я должна была ее ориентировать по направлению к заветному магазину с огромным выбором сгущенки. Эта роскошь требовалась для проведения вечеринки с хлебным супом (моих аналитических способностей хватило на то, чтобы рассчитать, тчо даже двух пакетов супа не хватит на всю голодную ораву, поэтому мы сделали еще блинов со сгущенкой). Было не совсем ясно, сколько человек придет, но в итоге на кухне обозначилась острая нехватка посадочных мест. Хорошо хоть всем хватило еды (все принесли немножко от себя) посуды, иначе было бы трагично. Пришла даже Хелена, знаток русского языка и мурманчане (от которых осталось две штуки) и эта французская троица Полин-Жустин-Розин (я постоянно путаю, кто из них кто) вместе с каталонской девушке, обнаружившей вдруг недюжинные способности свистеть как птичка. Они рассказали про интернациональный ужин для студентов-юристов, но увы, больше злебного супа у меян не было, да и желания делать что-то еще тоже. Пришли две из моих соседок и один сосед, которые все больше держались друг друга и стояли в уголочке. Две другие соседки пришли позже и в итоге мы все просидели за столом часов до двух. Ирия помогла мне вымыть посуду, чудо а не соседка!
Четверг
В четверг мы отправились покорять давно отложенные мною "на сладкое" музеи Фрам и Кон-Тики. Прежде всего, мы отдали Петеру его несчастные спальные мешки и одарили его шоколадкой. А потом сели на автобус в Бюгдёй, полуостров музеев и шикарных вилл.
Стоит ли говорить, что Кон-тики был для меян своего рода Меккой? В музеи были настоящие суда "Ра2" и сам знаменитый плот, можно было обойти вокруг и даже посмотреть на него снизу: в подвальном помещении открывался вид на днище Кон-Тики с люлькой для погуржений и с имитацией водорослей, ракушек, полипов, а также с чучелами рыб, с которыми встречался экипаж судна - в натуральную величину! Можно было сравнить размеры плота с огромной морской черепахой и китовой акулой (которую русский гид почему-то обозвал тигровой). Можно было также потрогать и оценить вес бальсовых бревен - они просто воздушно легкие! Экспозиция была сделана очень наглядно, с фотогграфиями, фильмами и археологическими находками, было даже забавное помещение, оформленное в стиле "тики", оказывается после путешествия Хейердала, Полинезия стала предметом массовой культуры: модная публика собиралась в отделанных соломой и ротангом тики-барах, потягивая май-тай в ожерельях из цветов и слушая гавайскую гитару. Видимо эта волна до Советского союза не докатилась.
В музее Фрам тоже стоял корабль, правда в данном случае - огромный покоритель Северного и Южного ледовитых океанов. Вокруг этой махины в три этажа стояли стенды с рассказами обо всех экспедициях, где он был задействован. Оказывается конструкция корабля была революцинной для того времени: вместо того, чтобы пробивать лед (бесполезная затея в ледовитых океанах), судно должно было вмерзнуть в него и дрейфовать под воздействием выталкивающей силы воды. Поэтому корпус имеет яйцевидную форму. Вообще даже удивительно что тезнология подтвердила свое право на существование в стольких важных экспедициях. Было расказано и про Нансена и про Амундсена, с фотографиями, картами и даже текстом на русском языке. На втором этаже была временная выставка про другую полярную экспедицию с фотографиями для прсомотра в трехмерных очках. На третьем - вещи из экспедиций Фрама: ружья, эмалированная посуда, одежда из тюлених шкур и прочие милые безделушки. На палубу доступ был закрыт, но чувствовалось что это временно. Может просто туристический сезон кончился. В самом здании было холоднее, чем снаружи, видимо чтобы создать иллюзию полярного путешествия.
Далее мне нужно было спешить к финке Санне, редактировать ее эссе по норвежском. Я опоздала на рекордные два часа, отправила Веру в музей кораблей викингов, который, увы оказался закрыт. У Санны я прочитала ее путанный труд о неандертальцах, исправила ошибки, мы вместе посмеялись над некоторыми двусмысленными формулировками. Мы на двоих схели две замороженные пиццы, Санна приятная особа, при чем при расставании, она переживала, что переутомила меня, на самом деле это была совокупность музейных впечатлений и корректуры.
Придя домой, я решила, что не пойду на интернационаьный ужин, ибо готовить что-то традиционное не было времени. Тогда я отважилась пойти на вечеринку моего института (скандинавистики и лингвистики). Зная расписание автобусов наизусть, я села почитать книгу перед отъездом, Вере же не терпелось уйти и доказать мне, что она доберется до универа быстрее. Что ж, она ушла, но каково было мое удивление, когда я не увидела ее ни на остановке, но в автобусе. Оказывается, ей наскучило стоять на остановке и она решила погулять. В итоге пропустила автобус. Я сказала ей в каком здании проходит вечеринка и выразила надежду ее там встретить, а сама направилась туда.
КОгда я пришла, почти вся бесплатная пицца была съедена и люди разделились на группки. Я пыталась найти кого-нибудь с курса норвежского, но, конечно же, они не пришли, салаги. Тогда девушка за крайним столиком, попивавшая белое вино, подманимала меня к себе и пролепетала: "ты хочешь быть в нашей группе? Конечно, ты будешь в нашей группе? Нам как раз нужно много людей. Ведь ты будешь в нашей группе. Сейчас будет викторина и мы хотим выиграть. Ты что изучаешь?" Лишним было бы упоминать, что я была единственной иностранкой в этой группе, да и наверное на всем вечере. И вот началась викторина, Вера давала позывные, что она в кампусе, но я не могла отлучиться, чтоб ее забрать. Видимо она поспрашивала прохожиз и добралась до вечеринки. При этом, она пригласила свою иранскую подружку, иначе они были бы в полной языковой изоляции: вопросы викторины были очень специфические и даже переводить их не было смысла: сам черт ногу сломает. Парень, читавший вопросы, произносил все очень сонным голосом. На некоторых вопросах мне удалось блеснуть (я знала исландские названия падежей, однако оказалось, что в зале была еще одна исландскоговорящая особа), только после викторины мы обменялись именами и узнали, что завоевали бронзу. Выиграла, конечно же, команда с наибольшим кол-вом игроков, но и приз им пришлось делить на многих! Далее я перезнакомилась со всей группой ирландского языка (из трех девушек и одного учителя), с чрезвычайно бородатым студентом скандинавистики (многие жаждали пощупать этот рыжий водопад и спрашивали вещи вроде: "Ну че, все ходишь и бородишь?"), Вера рисовала наброски, в том числе на этого колоритного викинга, я знакомилась с огромным кол-вом людей и трещала по-норвежски. В итоге, чатсь тусовки пошла продолжать в какой-то таинственный бар под названием Evergreen (название 70% алкогольного напитка?), но у меян были лекции на следующий день и несмотря на отчаянные попытки выманить меня, у норвегов ничего не получилось
Пятница
Я пошла на лекции, а ВЕра отправилась в музей кораблей викингов, чем осталась довольна. К ее приходу я замариновала свиной карбонад и мы устроили себе званый ужин из отбивной и жареной броколи с морковкой и соусом. Наконец сделали мохито из лайма и мяты, купленых заранее и отправились смотреть фильмы про студентов эрасмус. Вот даже не скажу, как они назывались, кто ищет тот всегда найдет, но даже искать не советую. Первая часть еще куда ни шло, но слишком тенденциозно и экстремально, кажется будто фильм был снят лет двадцать назад, когда люди нетрадиционной ориентации способны были вызвать шок, а курение травки воспринималось как героический акт отрыва от мира потребительства. На второй части я почти спала и мой мозг плакал от однотипоности сюжетных ходов, предсказуемости персонажей и при всем при этом веру автора фильма в свою собственную нетривиальность (в фильме высмеивается мыльная опера, однако сам фильм ничуть не лучше ее). При этом каждый раз режиссер говорит: Внимани! Сейчас будет такое!! И - ничего не случается. Я надеюсь, его когда-нибудь схедят волки, как того мальчика, который кричал: "Волк!" В общем, ужасно, ужасно.
Суббота
После почти каждодневных ранних побудок (у ВЕры было право вставать позже меня, она оставляла ключ в выдвижном шкафу на кухне), мой организм потребовал отдыха и я проспала в субботу где-то до часа. Вера же, в свой последний день пошла галопом по этнографическому музею (о да, он достоин того, чтобы гулять там сутками!). А я неспешно, прогулочным шагом пошла распечатать ей билеты. К сожалению, мы забыли посетить алкогольный магазин (не для закупок, нет, для ознакомления), т.к он закрывался в три. Однако мы успели собраться и даже пробежаться по сувенирным лавкам в поиске последних мелочей. В тот день я как раз думала, про покорение Блефьеля и уютную компанию, ч которой мы его покоряли. И вдруг мне пришло сообщение о Маттиаса с педложением встретится той же группой! Я решила, что вполне успеваю отправить Веру в аэропорт и пойти на встречу.
Последим пунктом был гламурный магазин шоколада, где Вера купила плитку для подруги, а я купила родителям две шоколадки на день свадьбы: одну женственную розовую (с малиной), а вторую строгую черную в квадратиках из имбиря. Мне это все упаковали и прилепили розочку из марципана! Почти на бегу втретилась с karpix и передала ей деньги за аренду, а потом мы рванули на поезд до аэропорта. Когда он приехал, я только начала подписывать открытку родителям, двери открылись и оборвали фразу: "нет вре". Так и осталось, потому что вре действительно не было. Мы прощались с Верой через перон, потому что обе боялись, что дверь захлопнется и тут уже либо мне прийдется ехать в аэропорт, либо ей оставаться в Осло.
Когад она уехала, стало вдруг как-то пусто и невероятно, что неделя пролетела так быстро. Внезапно многие заботы потеряли значениеЮ оставлся вопрос: "Было ли это наяву?" Поэтому встреча с горными друзьями была в самый раз. Было так приятно увидеть их вновь, и, хотя сначала мы долго шатались по дождливому темному городу, не зная, куда податься, в итоге мы нашли удобоваримый паб с намеком на старый крестьянский трактир, где можно было съесть шведские фрикадельки за 99 крон. Я, почти не евшая весь день, была особенно рада такой возможности. Такое теплое и уютное заверение недели.
@темы: ретроспекция, события, волшебные люди