в начале было слово. и слово было в творительном падеже
Четыре рабочих дня - атмосфера неминуемого, жесткого, сверхскоростного движения. Четыре дня - один сплошной вектор. И сердце - в пятках.
Это скоростной экспресс с рельсами в бесконечность, бегущий по полям, холмам; по горам, лесам. Это карусель, оставляющая горький привкус головокружения и неясную дрожь в коленях: деревья, лица, киоск с сахарной ватой, деревья, лица, киоск... Это плотный узкий лифт, погружающийся вниз и тошнотворно взмывающий вверх пока не застрянет трос, не заржавеет механизм и кабина не остановится на полпути, потому что наступила пятница.
И пятница-суббота-воскресенье - это бессонная дремота в зале ожидания; это нервное покусывание сахарной ваты в очереди; это большой палец на зажженной кнопке вызова лифта.
И блаженная бездвижность, еще в четверг казавшаяся раем, к воскресенью окутывает летаргическим сном. Пока я двигаюсь - я существую.
И пускай вектор - произвольный. На данный момент хватит и такого.
В воскресенье я сама не своя; я знаю, меня больше не хватит на такой рейс, это был последний раз, следующий экспресс уйдет без меня, я лягу на рельсы, можно я лягу на рельсы?
Я прихожу в понельник утром и слышу знакомый стук колес, и сцепления смазаны, красным лаковым глянцем поблескивают стопкраны, пар клубится над граненым стаканами, заковаными в железо. Мы отправляемся.
и в который уже раз я думаю: "наверное, то был предпоследний рейс".
Это скоростной экспресс с рельсами в бесконечность, бегущий по полям, холмам; по горам, лесам. Это карусель, оставляющая горький привкус головокружения и неясную дрожь в коленях: деревья, лица, киоск с сахарной ватой, деревья, лица, киоск... Это плотный узкий лифт, погружающийся вниз и тошнотворно взмывающий вверх пока не застрянет трос, не заржавеет механизм и кабина не остановится на полпути, потому что наступила пятница.
И пятница-суббота-воскресенье - это бессонная дремота в зале ожидания; это нервное покусывание сахарной ваты в очереди; это большой палец на зажженной кнопке вызова лифта.
И блаженная бездвижность, еще в четверг казавшаяся раем, к воскресенью окутывает летаргическим сном. Пока я двигаюсь - я существую.
И пускай вектор - произвольный. На данный момент хватит и такого.
В воскресенье я сама не своя; я знаю, меня больше не хватит на такой рейс, это был последний раз, следующий экспресс уйдет без меня, я лягу на рельсы, можно я лягу на рельсы?
Я прихожу в понельник утром и слышу знакомый стук колес, и сцепления смазаны, красным лаковым глянцем поблескивают стопкраны, пар клубится над граненым стаканами, заковаными в железо. Мы отправляемся.
и в который уже раз я думаю: "наверное, то был предпоследний рейс".