Как ныне сбирается тьма человек

Отмстить километрам дороги...




Сказать, что трехдневный поход прошел замечательно - значит утаить чуть ли не смертельную дозу эндлорфина от благодарных читателей, значит - засунуть ее в самый дальний угол, скрыть в половицах, закутать в синтетический шорох чулков и истошно орать: "Только через мой труп!" Поэтому я буду выдавать по маленькой капельке, по чуточке дабы не нарушить хрупкое душевное равновесие.

Первое, что овеяло нас, четырех смельчаков, дерзнувших покорить маршрут "Колка-Тукумс", священным ужасом и трепетом первобытного человека - это звезды. Нет, не те городские звезды, пожираемые поминутно пыланием благородных газов в трубах и фальшивым блеском витрин, а настоящие - серебрянные иглы, прошивающие бархатный мрак ночи, в соединении с облачками отдаленных галактик образующие слаженный и четкий узор. Далее было - блуждание по темному берегу моря, прерываемое дышанием в рации, перисталическими вздохами неведомых животных в кустах, от которых на манер ирокеза вставали волосы, растягивание гимназического флага на одиноком мысе Колки - крайней точке Латвийской империи и наконец - торжественный ужин под грохот беснующегося моря и переменчивый свет маяка. Где-то в РИге, на том конце Вселенной кто-то вздыхал, тушил огни и укрывался пуховым одеялом. Мы заменили шуршание шин и треск закончившихся дисков тихой мелодией упругих волн, а перины - чутким шелком песка.

Морозное утро, хрустящие хлебцы (увы, песок!), замерзающими ногтями скручивать палатки - пора продолжаь кочевую жизнь. Солнце уже не поспевает за нами - оно тщится перепрыгнуть через горизонт, но застревает в непроходимых дебрях тумана, мы же ежечасно срезаем с ожерелья маршрута по 5.7 км. По какому-то негласному соглашению любая моя оплошность становится причиной для повышения моего "и без того уже огромного приданного" - эта легенда получает неожиданное продолжение: на нашем пути появляется Пурциемс (Поселок приданного-лат. яз.). Еще одно чудо топонимики - город Уши и Ройа(которую ошибочно можно прочесть как Рожа).

По пути мы плотно подошли к живой прирде родной земли: тут и там попадались следы копыт и волчьих лап, отпечатки стад блондинок(маленький круглый след), а также россыпи остекленелых, блюдцеобнразных медуз и совершенно мертвый труп гражданина Швеции - серого тюленя. На море жизнь была прекрасна, но это стало ясно только по переходу на шоссе, казавшееся раем ля усталых ног. "Зеленая миля", туннель без света, этот дщразнящий дальней вывеской "Ройя" непроходимый лесной коридор, в котором чувстуешь себя патологически обгоняемым, длился ровно 15 км. Мы были вознаграждены божественной порцией карбонада и каким-то приливом Nдорфина: ноги еле двигались относительно друг друга, как ржавые лезвия ножниц, но как-то легко и радостно было на душе и даже новость об отбытии одной из участниц не омрачило настроения. Над походом нависла судьба "последнего героя"...

В урезанном составе мы вкушали тонкий градиент заката, отражающийся в колыхающемся море и прерываемый нагромождениями валунов - сувениров от Ледникового периода. Насколько тяжело было огибать гранитные глыбы - могильные плиты древних животных - настолько волшебно было ощущать себя частью этой всей красоты. Ноги, содранные в попу, попа, содранная тоже в попу, благодаря рюкзачной лямке, - все это ничто по сравнению с густым запахом водорослей, моховой мягкостью прибрежной тины и глазурироваными разводами на камнях.

Поздно ночью мы вступили в хуторную зону, знаменующуюся лаем собак и приходом новой участницы с еще одним налобным галлогеновым фонариком: теперь два наших светящихся глаза в темноте напоминали фары: машины испуганно замедляли ход, но, разочаровавшись мелкали у нас перед носом. Поздняя ночь застала нас в камышах: выполнить суточный план мы уже не надеялсь, но для приготовления ужина необходима была вода. К счастю хозяин соседнего хутора обрадовался ночному визиту посланных самым Юнеско туристов и предоставил для пользования не только колодец, но и дрова и "удобства".ж Вечер прошел под аккорды гитары, заботливо принесенной новой участницей похода, однако песенный вечер не наладился и вскоре все разбрелись по палаткам дослушивать симфонии моря.

Утром еще один негритёнок бесследно исчез. Мой сожитель по палатке и благодетельный даритель шерстяных носкофф, увы, не выдержал железной хватки своих ультрапрочных ботинок - запахло свежим мясом. С этого момента милый школьный поход можно было считать оконченным: энтузиазм в глазах нашего бойкого проводника-информатика угас, он предался ленивому распитию буржуйского напитка каппучино и тягучим, диванным разговорам, таких непохожих на сбивчивые речи, слетающие с уст ненадоло севшего отдохнуть туриста...

До Тукумса мы, конечно же, не дошли, нсладиться видом бескрайнего моря с Мерсрагского маяка - по настоянию внезапно появившейся участницы похода - тоже не пришлось. Тихо и печально прощалась я с маршрутом, проходя последние 4 км по глупому, бесконечному шоссе: вокруг скользили автомобили, а ступни напоминали насыщенный воздушными пузырьками шоколад "Виспа".

Как ни странно, утро было добрым:

-Почему на майке - цифра "32"? твоя цифра - "63"!!

-эээ...?

- число пройденых - протоптаных, прошарканных и прочувствованных километров.