Город спит.
На полу - портреты безымянных гипсовых голов, вперемежку с изображениями мертвой природы и обнаженными человеческими созданиями. Felix Catt is a typical resident of Siberia Avenue, Surbiton. Фиииликкксс.. насинг мор зен фиииликсс... Трайин ту форгет май... и на часах четыренольодна. Календарная Среда уже началась, еще два часа и двадцать девять минут она начнется по-настоящему, лангольеры съедят липкую паутину вторника, тянущуюся шлейфом, дергающую назад...
Город спит. Без снов, в изнеможении от обжорства.
Гаснет свет и в обрамлении окна вдруг возникает пейзаж написанный медом. Соседи выставили маленькие огоньки вокруг занесенного снегом домика, фонари струят шампанское; и тихо, воздушно падают большие снежинки. Я опустошена, меня вымели ветра, обесцветили дожди, я серый асфальт и всё же - это красиво. Это наверняка повторяется, это каждый день и каждый день - новое: бумагу покрошили в куски и бросили и - она легла в другом узоре. Город спит и видит сны.
Надо дистиллировать эту ночь, перегнать ее, чтобы кто-то, кто-нибудь на том конце, испил глоток и захмелел.
Надо разгадать узор, в котором сплетаются тончайшие золотые нити, повторить его, сначала слепо и буквально, потом - всё проясниться. Когда-нибудь все встанет на свои места.
До официального начала среды остается два часа тридцать восемь минут. Ничего не готово, в голове снежная буря, слева в груди тикает бомба. Красный или зеленый провод?...
Всё
Город спит. А зря.