Перед вами еще один черновик отрывка из романа "Первооткрыватель" Яна Хьяштада, который я перевожу в рамках проекта в "Клубе неудачников". Каждую неделю я выкладываю в дневник по одному небольшому фрагменту. Критика и комментарии приветствуются. Пройдя двадцатиминутный инструктаж в одном из фотомагазинов в Осло, фотограф-любитель Тур Хейердал впервые взялся за свою камеру с 16-миллиметровой пленкой для съемок возведения Кон-Тики в военно-морском порту в Кальяо, неподалеку от Лимы. Пленка была подарком от Высших федеральных органов государственной власти США, однако, когда Хейердал забирал оборудование на границе Перу, он недосчитался почти всей цветной пленки. Кроме того, значительная часть видеоматериала была повреждена влагой и жарой во время путешествия. Именно поэтому в фильме о Кон-Тики напрочь отсутствуют кадры, снятые внутри каюты, а также сцены, в которых Хейердал пишет дневник и Бенгт Даниельссон лежит, почитывая одну из семидесяти трех книг о социологии и этнографии, которые он взял с собой в плавание. Однако Хейердалу удалось запечатлеть на пленку многое другое: летучих рыб на борту, гигантских китов, скользящих у поверхности воды, членов команды, вытягивающих дельфинов на палубу. Он снимал участников экспедиции за приготовлением пищи, за измерением высоты солнца с помощью секстанта, за игрой на гитаре, за использованием чернил осьминога для письма. Особенно удачными
читать дальшебыли кадры, в которых плот был снят со стороны; для того, чтобы снять их, Хейердал выходил в открытое море на крошечной резиновой шлюпке в опасной дальности от плота. Он занимался съемками регулярно вплоть до того момента, когда всех членов экспедиции забрали с острова Рароиа, расположенного рядом с коралловым рифом, где плот потерпел кораблекрушение. К тому моменту плот успел проплыть восемь тысяч километров через весь Тихий океан, полагаясь только на ветер и морские течения. Хейердалу же, довольно символично, удалось наснять материала на столько же футов узкоформатной кинопленки.
Хейердал, намереваясь продать фильм одной из киностудий, проявил его в Нью Йорке. «Это никуда не годится», - сказали эксперты из Paramount и RKO Pictures, впервые посмотрев не отредактированный материал или его части. Мало того, что фильм был отснят с неправильными настройками скорости, он был полон мерцающего и мигающего хаоса, это был сумбурный набор кадров; взлетающие пеликаны, омывающие борт волны, бьющаяся о палубу рыба, крупные планы паруса, мужских икр, змеиной макрели, чьего-то лица, каких-то облаков. Акульи головы со всевозможных углов. И только иногда в отснятом материале попадались сцены, где что-то действительно происходило. Просматривать час за часом сырую съемку было действительно угнетающим занятием, в том числе и для самого Тура Хейердала. Ведь эти разобщенные фрагменты были диаметральной противоположностью той большой всемирной взаимосвязи, существование которой он так жаждал доказать.
В своей программе Юнас Вергеланн решил сконцентрироваться на одной детали биографии Хейердала, приподняв этот эпизод жизни Хейердала над всеми остальными эпизодами из его богатой на события жизни. Вергеланн, действуя как фотограф, увеличивающий интересную деталь снимка, избрал в качестве отправного пункта решение Хейердала самостоятельно смонтировать фильм из материала на узкоформатной пленке. В программе Вергеланна в лучших традициях научно-исследовательского триллера (как если бы она была посвящена разоблачению структуры ДНК) было показано, как Хейердал с помощником в течение нескольких дней денно и нощно монтировали этот безнадежный сырой материал в отельном номере в Нью Йорке, урезая материал до одночасового фильма. Юнас Вергеланн в своей программе показал, используя дерганый и хаотичный стиль, характерный для сырого материала, как Хейердал с помощником просматривают кадр за кадром в поиске сцен, которые можно было бы вырезать и склеить с другими. В программе о Хейердале много крупных планов бегущих обрывков кинопленки, монтажного столика, глаз и лихорадочно работающих пальцев. Длинные монотонные сцены, отснятые Хейердалом, в которых члены команды готовили пищу, стояли у руля, занимались всевозможными починками, Хейердал порезал на несколько частей и использовал в фильме повторно; одна и та же сцена с попугаем Лолитой была вплетена в фильм не один раз; Хейердал чередовал общие планы, снятые с вершины мачты, с крупными планами; он перебегал от сюжетов о буднях на плоту к волнующим сценам, например о появлении китов или об охоте на акул, похожей на чистейшей воды боевик. Последний и самый опасный момент плавания, встреча со смертельно опасным коралловым рифом, стал шедевром монтажа: сама сцена чередовалась со вставками, в которых телеграфист посылал «последнее» сообщение о местоположении судна, хотя на самом деле эта сцена была снята совсем в другой день путешествия. «Вот он, - говорил Юнас Вергеланн зрителям, - величайший подвиг Тура Хейердала, его рассказ о путешествии на Кон-Тики, созданный при помощи ножниц и клея в отельном номере; его подвиг в том, что, денно и нощно монтируя сырой материал, ему удалось из никуда не годного хаоса создать фильм, завладевший вниманием всего мира, рассказавший людям о том, на что способен один обычный, но вдохновленный человек».