Перед вами еще один черновик отрывка из романа "Первооткрыватель" Яна Хьяштада, который я перевожу в рамках проекта в "Клубе неудачников". Каждую неделю я выкладываю в дневник по одному небольшому фрагменту. Критика и комментарии приветствуются. Я вновь пишу. Констатирую это не без удивления. То есть меня удивляет не сам факт, в конце концов, меня наняли секретарем, и писать - моя обязанность. Меня удивляет то, что я вновь пишу о самом себе. Именно она побудила меня к этому. Я ведь знаю, что она тоже пишет. И уже немало написала. Я думаю, что она хочет издать книгу. У меня нет никаких возражений.
В этот раз мною движут другие мотивы. Я пишу, потому что я похож на человека, страдающего потерей памяти. Я хочу, я пытаюсь вспомнить. И больше всего я силюсь вспомнить, что же было посередине.
читать дальше
В детстве, в моем родном районе Грурюде жило немало алкоголиков, пожилых каменотесов. Они вызывали в нас только недоумение. При виде этих пьянчуг, взрослых людей, средь бела дня валяющихся прямо на траве у леса, мы почему-то не принимались критиковать общество в целом или наш район в частности. Но и страха перед ними тоже не было. Эти алкаши и мухи бы не обидели. Однажды мы тихонько пробрались к одному из них, чтобы стащить бутылки, раскиданные по всей траве. Внезапно он очнулся и стал нам что-то рассказывать, как будто увидев в нас долгожданную публику. От него несло пивом и мочой, его штаны были мокрыми и замызганными. Какое-то время мы слушали его рассказ, мне он показался увлекательным; он рассказывал о своей работе каменотесом, о больших и трудных кусках камня. Другие ребята хотели поскорее сдать бутылки, купив за вырученные деньги шарики с жевательной резинкой из автомата, где, удачно провернув рукоятку, можно было вместо жвачки получить колечко. Я тоже ушел, но потом вернулся. Пьянчуга все сидел на траве и рассказывал свою историю, так что мне удалось дослушать конец рассказа, довольно мощный конец, в котором он встретил свою будущую жену в больнице, где та работала медсестрой. Такой конец ничто не могло испортить, даже запах пива и мочи. Я осмелился, на безопасном расстоянии, спросить его, зачем он рассказал нам эту историю. Пьянчуга ответил, что все дело в добротности рассказа. Таким рассказом нельзя было не поделиться, даже если у него не было слушателей. Я узнал много нового об рассказах. О том, что рассказывать можно было и без публики. Рассказывать в пустоту. Но важней всего было охватившее меня любопытство. Ведь я услышал начало и конец истории, но пропустил то, что было в середине. Я все думал и думал над тем, что же произошло между обработкой камня в начале и этим счастливым концом? Неужели несчастный случай?
Рассказ пьяного человека. Я все думаю о той автобиографической рукописи, которую написал за решеткой, а потом уничтожил. Я знаю многое о своем детстве и юности, и многое о времени, проведенном в тюремной камере. Но что же было посередине? Что же стоит в самом центре моей жизни?
Маргрете.