в начале было слово. и слово было в творительном падеже

Отец, лежащий в гробу, главный герой представления, умер при исполнении обязанностей. Это случилось ближе к вечеру. Случайный прохожий проходил мимо церкви и услышал гул – церковь содрогалась не на шутку, как будто внутри неё работал на всех парах громадный мотор. Таинственность этих звуков побудила прохожего позвонить приходскому священнику. Когда они отперли дверь, их встретил оглушающий шум. Он исходил от оргáна. У оргáна, на хорах, они и нашли Хокона Хансена мёртвым. Подвело сердце. Тело Хокона соскользнуло со скамьи и упало на педальную клавиатуру. Если бы не оглушающий шум, его можно было принять за спящего. Вызванные телом отца аккорды-кластеры в басовом регистре заставляли церковь вибрировать до самого фундамента, почти как землетрясение. «У меня было впечатление, что он парит в воздухе, на нотах, подобно факиру», поведал Юнасу приходской священник. Это был достойный конец. Именно такой должна быть смерть музыканта, думал Юнас. Так, чтобы орган играл в полную силу. Хорошо бы, если все покидали этот мир (или, во всяком случае, все, кто знал ему цену) под такой преисполненный протеста аккомпанемент. Хотя, кто знает, возможно, это звучание следует толковать не как протест, а как торжественные фанфары, встречающие смерть с распростертыми объятиями. Хокон Хансен, сам того не ведая, сочинил реквием по самому себе.
ээ, ненене, так не пойдет. "Во исполнение" значит как бы "во имя исполнения", согласно, чтобы исполнить. Здесь должно быть "при исполнении".
Конец просто прекрасен, вообще не ощущается перевод.
а кабан был тривиально застрелен на охоте. Никогда бы не подумала, что разделывать его - такой геморрой! то есть, разумеется, я догадывалась, что там много мяса и много костей, жил, пленок, всякого. Но чтоб это было настолько кроваво и муторно!.. еще и пули выковыривать.
сами застрелили или молодой человек/благоверный?
ням!
куда мне!.. я в своей жизни ничего мощнее лука на детских толкинистских игрищах не держала
это нам приятели удружили. Притащили полкабаняры (моей любезной половине пришлось ломать этой туше позвоночник под шуточки про "сломать хребет кабану голыми руками") и каких-то космических размеров рыбищ в количестве трех штук. Одна из них оказалась осетром (?!), и я познала весь спектр эмоций, когда молодой человек отрезал ему, еще трепыхающемуся, голову (голова продолжила чавкать жабрами), и изнутри хлынул сильно пахнущий тиной поток мелких червей.
"Глисты!!! у него же глисты, это нельзя есть!" - взвизгнула я, отпрыгивая подальше. А потом вспомнила детство с аквариумом и мрачно заключила: "А нет. Мотыль. Он его ел. Есть это все-таки придется..."
Перевод абсолютно не ощущается, просто великолепно!